Туда-сюда, как кентавры — особи высшего ранга, — легко сновали маленькие машины с посыльными. Другие машины бдительно наблюдали за происходящим с воздуха. Все вместе это походило на исполинское, неповоротливое чудовище; прокладывая себе дорогу, оно осторожно вытягивало бутафорские лапки — или, как улитка, рожки — и недоуменно прятало их, прикоснувшись к чему-то неизвестному или причиняющему боль, чтобы тут же собраться с духом для новой попытки. Оно не просто переползало по земле, а извивалось и увиливало от ударов. Или удирало. Как армия ригелианских тараканов. Или как земные африканские муравьи, так напоминающие марсиан в миниатюре — со своими солдатами в черных панцирях, фуражирами, разведчиками, разделывалыциками мяса и носильщиками тюков.
Собственно, они и были муравьями. Он — это не более чем клетка эпидермиса чудовища, которое сошлось а поединке с другим чудовищем, благоговейно заботясь при этом о своих внутренностях, но совершенно не думая о собственной коже. Было что-то обволакивающе-обезличивающее в самой идее соединяться таким образом с другими людьми. И не потому, что их объединяла общая цель, нет, просто они принадлежали к одному чудовищу, такому необъятному, что можно было беззаботно исполнять свой долг, подчиняясь судьбе и необходимости. Товарищество протоплазмы.
Белокурый солдат прошептал два или три слова, и на мгновение показалось, что с ним говорит целая армия. Затем до него дошел их смысл, и он сделал необходимую корректировку в механизме, который они здесь развертывали.
Но от этих двух или трех слов у него перехватило дух и появилось осознание полной внутренней нищеты. То, что представлялось абстрактным, обрело конкретное обличье, и это было плохо. Воображать себе чудовище, состоящее из людей, — это одно, получать же бесчувственный и абсолютно неотвратимый, от которого никак нельзя было укрыться, тычок от соседней клетки и ощущать гнетущее, надвигающееся стеной, давящее целое — совсем другое. Он ухватился рукой за воротник, будто что-то его душило. Казалось, всей кожей ощутил он толкотню и грубый натиск далеких, невидимых индивидуумов. Легкое подталкивание локтем галактической орды.
Теперь они находились у самого края кряжа, на вершине невысокого холма. Он пристально вглядывался вдаль, туда, где воздух уже понемногу снова становился прозрачным. Было ощущение, что он задыхается. Внутреннее состояние резко переменилось. Это произошло совершенно неожиданно, впрочем, теперь в этом ничего необычного не было. Оно нахлынуло из какого-то дикого, чужого, постоянно увеличивающегося пространства внутри него.
