— Ну, ты же знаешь, почему мне пришлось ее отремонтировать. Это не моя машина, а моего деда. А он в ней души не чаял. Поэтому и пришлось отвалить столько бабок на ее ремонт. Зато армяне все сделали тихо и быстро, а главное — качественно, комар носа не подточит! Дед ничего и не заподозрил. Но речь идет совсем не о «ниве».
Матвей удивленно поднял брови.
— Ты просто отстал от жизни, старик, со своей любовью! Совсем забросил своих друзей, совершенно не интересуешься их делами! Кстати, как там наша зазноба?! Жениться, надеюсь, не надумал?
В следующее мгновение Алексей пожалел о своем вопросе, увидев, как сразу осунулось и помрачнело лицо друга, погас огонек в глазах.
— Прости, дружище. Я так понимаю, у вас что-то не срослось?
Матвей молчал, уставившись в свой стакан.
— Ну — все, мужик, проехали. Не будем о грустном. — Звягинцев плеснул еще виски.
— Подожди, Лех. — Матвей, вдруг, почувствовал, что пришло время, и именно сейчас нужно кому-то все рассказать, как говорится — излить душу, освободить ее от той тяжести, которая давила все эти дни. И лучший друг появился как раз кстати.
Выслушав Матвея, Алексей, который относился к подобным амурным делам более легкомысленно и проще, для порядку и ради приличия, конечно же, изобразил возмущение, покрякал, повздыхал, издавая только «да-а-а-а» и «ну и дела». А потом все равно подытожил все услышанное чисто в своей манере.
— Знаешь что, старичок, скажу тебе как один герой в старом добром кино: «Не пара она нам, ох не пара!» Я ее, то есть — Надежду твою, раскусил уже через месяц после начала вашего романа. Да что там «через месяц» — через неделю!
— Да ладно тебе, раскусыватель нашелся….
— Не перебивай старших! Я, все-таки, на три месяца раньше тебя родился. Так вот, помнишь нашу тусовку на даче у Пашки Скворцова? Ну, на майские праздники еще дело было. Ты ж тогда только познакомился со своей принцессой? Во-о-о-т! Так я тогда еще заметил: ты вокруг нее вился, как плющ, пылинки сдувал, смотрел как на икону, чуть ли не облизывал! А зазноба твоя обожаемая ощупывала глазами, от макушки и до пяток, всех там присутствующих пацанов, и меня в том числе!
— Исходя из этого, ты сделал вывод о ее легкомысленности?
— Ну, как раз легкомысленной ее не назовешь, а вот расчетливой — в точку будет! Ее тогда не наши внешние данные интересовали — она высматривала состоятельных мальчиков, этаких ходячих кошельков. Не высмотрела. Ну, какие из нас тогда были «кошельки» — почти все еще учились, а богатых родителей ни у кого из нашей тусовки нет, сам знаешь. Вот и изображала из себя святую наивность и верную подругу. Да и, насколько я знаю, в черном теле ты ее не держал, ублажал, в материальном смысле, как мог. Так ведь? Во-о-о-т.
