— С чего ты взял?
— Да сам посуди! Если бы здание когда-то перестраивали во что-то другое, то это было бы видно, остались бы хоть какие-то следы. Прежде всего — большие оконные проемы были бы заложены кирпичом или камнем, ну, на худой конец — закрыты листами металла или забиты деревом. Если тут был склад, то мы видели бы остатки стеллажей, полок, или еще чего подобного. Если бы тут был какой-нибудь цех или мастерская, то это тоже было бы видно, хотя бы по останкам кабелей на стенах и раздолбаных электрощитков. Но мы ничего такого не наблюдаем! Посмотри — во многих местах даже настенная роспись очень неплохо сохранилась. Это говорит о том, что это все пришло в запустение самым естественным путем — деревянные конструкции сгнили и обрушились, металл съела ржа. Устояли только стены. И храм этот, похоже, никто не собирается восстанавливать! Почему?!
— Почему?
— А все из-за того, отчего, когда-то, его покинули священнослужители и паства. Бросили стоять без дела, рушиться от времени и стихий. Почему — не знаю. Но причина должна быть, и она очень, очень весомая! Сам понимаешь. Все храмы восстановили или восстанавливают — на пожертвования прихожан, на деньги самой Православной Церкви, или на средства, выделенные «сильными» мира сего. А этот стоит и рушится, и, похоже — уже ничуть не менее ста лет! Хотя тут — на этом месте, церковь очень уместна была бы, вокруг вон, сколько деревень с прихожанами.
— Ну, ты, я тебе скажу, эксперт прямо какой-то, дедуктивным методом кроешь, как Шерлок Холмс! Все, что ты тут нагородил, вполне логично и рационально. Но, почему бы не предположить, что после революции комиссары церковнослужителей здешних просто расстреляли или сослали в лагеря, ценную утварь конфисковали, а само здание им просто не пригодилось?
— Может быть и так, — пожал плечами Матвей, — но мне, почему-то, кажется, что в истории этого храма есть какая-то тайна, с революцией и большевиками никак не связанная.
Потоптавшись еще какое-то время по печальным руинам, друзья вернулись к машине и продолжили путь.
Большой темно-серый дом показался через несколько минут езды по сильно заросшей травой грунтовке. Остановились у сильно рассохшихся, как и весь забор, ворот. Калитка была прикрыта и примотана к деревянному столбу куском алюминиевой проволоки. По блестящим шляпкам недавно забитых гвоздей в некоторых местах было понятно, что за осиротевшим хозяйством кто-то, все же, присматривал, «латал», подремонтировал. Натиск бурьяна и травы во дворе сдерживала чья-то заботливая коса.
