Записку Ленса она открывала нарочито небрежно, пробежала глазами и сунула в карман куртки, уже отчетливо понимая: ничего изменить она отныне не сможет, да и не захочет. Она нужна Ленсу, и значит, немедленно отправится к нему вместе с этим проклятым черным, всего одной фразой перечеркнувшим все ее надежды на счастье.
— Куда идти? — спросила девушка холодно, даже не заметив, как безжизненно прозвучал ее голос.
— Тут недалеко, на проселочной дороге ждет повозка, — виновато пряча глаза, буркнул он. — Но я должен тебя усыпить… или…
— Или взять с меня клятву, — безразлично буркнула Алильена, нащупала крохотный камушек проклятого амулета и с усилием крутнула его в касте. — Я добровольно признаю себя рабыней.
— Не надо! — ринулся к ней черный искусник, но остановить не успел.
Вспыхнул тревожный, густо-фиолетовый росчерк молнии, и словно облачко сажи упало на одежду Алильены, окрашивая ее в жгуче-черный цвет.
— Ты же его племянница, — огорченно пробормотал гонец. — Он велел ловцам везти тебя, как дорогую гостью.
— А вернуться с полдороги разрешил? — едко осведомилась Лил и, не дожидаясь ответа, полезла прочь из берлоги. — Так в какую сторону идти?
— Ты не хочешь забрать свои вещи?
— Тут нет моих вещей, — равнодушно буркнула девушка, отводя взгляд от Найда, которого специально усыпила, чтобы не мешал поговорить с нежданным гостем.
Тогда ей еще казалось, что разговор может закончиться как-то по-другому.
Конечно, она могла бы попытаться сжечь черного или договориться с ним, попросить отложить уход на несколько часов. Но почти сразу поняла, что никогда не сможет сделать ничего подобного. Слишком хорошо помнила, как всегда сочувствовал черным отец и как мрачнел при упоминании о них Инк, не забывавший о возможности однажды стать рабом одного из правителей.
Поэтому Лил покорилась судьбе и поспешала уйти, даже на миг не желая представить, как ее любимый мужчина ради чувства долга отправится в плен вместе с совершенно не нужной ему невестой.
Карета снова тронулась и вскоре мчалась, все набирая ход и мягко покачиваясь на самых дорогих рессорах. Впрочем, в ней все было самое лучшее и удобное. Мягкий и широкий диван, обитый шелковистым бобровым мехом, затейливая вышивка шелковых подушек и одеяла, удобные ящички для всяких мелочей и столик с углублениями для посуды. А также умывальня, в которую вела узкая зеркальная дверца, и яркие магические светильники, на время сна прикрывавшиеся серебряными колпаками.
