Миссис Картрайт с высокомерным видом промолчала. Паузу прервал Мануэл, задав своему соседу вопрос, который, казалось, сам напросился ему на язык:
— Мне не дает покоя мысль, сколько стоит наш обед в пересчете на зарплату черных шахтеров?
Коммерсант озадаченно вытаращил на него глаза и, подумав, ответил;
— В таких делах все зависит от спроса и предложения.
— Спрос со стороны англичан и предложение со стороны африканцев?
— Разумеется, — пробормотал коммерсант и отвернулся к соседу, биржевому дельцу.
Завязался общий разговор на тему о труде и социализме. Мансарт больше слушал, чем высказывался, пока кто-то из собеседников не обратился к нему:
— Скажите, мистер Мансарт, как вы относитесь к Африке? Как вообще американские негры относятся к ней?
Мансарт ответил:
— Об Африке мы, в сущности, знаем сравнительно мало, но теоретически мы, конечно, хотели бы, чтобы она стала свободной и независимой.
— Почему?
— Ну, мы полагаем, что таково естественное состояние людей.
— Всех?
— В конечном итоге всех!
— Если этот «конечный итог» растянется на сотни лет или даже больше, — вставила Сильвия, — то еще вопрос, правы ли вы. А если речь идет о том, чтобы начать освобождение теперь же и закончить при жизни нынешнего поколения, то я согласна с вами.
— Ты, как всегда, торопишься, Сильвия, — с улыбкой заметил ее отец.
Все поднялись, чтобы приветствовать вновь пришедшего гостя. Это был молодой англичанин, высокий и худощавый, одетый довольно скромно, но державшийся просто и непринужденно. Выяснилось, что он и Сильвия собирались куда-то повезти Мансарт а. Поэтому через некоторое время все трое, покинув компанию и комфортабельные помещения величественного клуба с его мраморным фасадом, завернули за угол здания, где стоял небольшой «остин» Сильвии. По дороге к Ист-Сайду они почти не разговаривали. Подъехав к условленному месту, Сильвия остановила машину, достала старый, потрепанный дождевик и предложила Мансарту накинуть его на себя. Новую ноксовскую шляпу Мансарта она заменила другой, довольно потрепанной.
— Вы уж простите нас, пожалуйста, ведь мы едем в трущобы, — промолвила она.
Не отставал от нее и молодой человек: он с извинениями снял галстук с себя и с Мансарта и смял его накрахмаленную манишку.
— Дело в том, что те, к кому мы направляемся, бывают недовольны, когда их навещают иностранцы, притом шикарно одетые, — объяснил он.
Воспользовавшись тем, что Сильвия вышла из машины, чтобы узнать дорогу, Мануэл заговорил о своем пребывании в доме ее родителей и о том, как ему там нравится. Молодой человек согласился с мнением Мансарта о семье Риверсов и тут же упомянул о покойном брате Сильвии.
