В разговоре, естественно, кто-то упомянул об империи и волнениях в Западной Африке.
— Труд в Африке, несомненно, должен быть в той или иной степени принудительным, — заявил один джентльмен. — Люди там еще не привыкли трудиться, как мы, — четко, размеренно и усидчиво.
Другой прервал его:
— И, разумеется, принудительный труд должен действовать как наркотик, который издавна держит людей в узде, — например, китайских и индийских кули.
— Но любой наркотик, — заметил третий, — может как притупить у людей чувствительность, так и наоборот — возбудить ее, и тогда они проявят нетерпение и недовольство.
— Вы хотите сказать, что принудительный труд в колониях приведет или к апатии, или к революции? — спросил четвертый.
— Это верно не только по отношению к колониям, — сказал пятый.
В этот момент появилась Сильвия, и часть собеседников присоединилась к сэру Джону, его дочери и Мансарту, чтобы составить им компанию за обедом. Приглашенные неторопливо рассаживались вокруг сервированного стола. Сэр Джон занял место посредине. Мануэла он усадил справа от себя, а дочь — слева. Около Мансарта уселся преуспевающий коммерсант, толстый и веселый. Стул напротив хозяина оставался свободным; рядом с этим стулом устроилась словоохотливая седовласая леди в безвкусном и вычурном туалете, весьма состоятельная особа, как узнал потом Мануэл. Наконец к не занятому еще месту подошел высокий мужчина. Он был массивного телосложения, с холеной кожей, безукоризненно одетый, начиная с платочка в кармане сюртука и кончая зажатыми в руке желтыми лайковыми перчатками. Он держался с видом человека, знающего цену своему рангу и влиянию и в то же время готового великодушно снизойти до общения с простыми смертными. Вдруг его взгляд упал на черное лицо Мансарта. Вновь пришедший весь как-то напрягся, отчего сразу стала заметна его военная выправка. Не сказав ни слова, он сделал поворот кругом и быстро вышел в холл. Сэр Джон изумленно посмотрел ему вслед, но, тотчас же овладев собой, спокойно отдал официанту распоряжения о начале обеда. Тут к нему торопливо подошел слуга с каким-то сообщением. Извинившись, сэр Джон направился в холл. Вскоре он возвратился и передал всем глубокие сожаления сэра Эвелина Чартериса. Оказывается, тот по рассеянности забыл о весьма важном свидании, которое никак нельзя пропустить. Он постарается вернуться еще до окончания обеда. А пока пусть гости примут его глубочайшие извинения. Особые извинения он приносит дорогой миссис Картрайт…
