Джин различными способами готовила Мансарта в дальний путь. Она деликатно давала ему советы по части соблюдения хорошего тона; как вести себя за столом, как есть ложечкой яйцо всмятку и т.п. Через брата своей белой школьной подруги она заручилась услугами первоклассного нью-йоркского портного и заставила Мансарта обзавестись дневными и вечерними костюмами, превосходными сорочками, пижамами и нижним бельем. Она позаботилась о его шляпах, перчатках и ботинках. После длительных возражений он наконец сдался. Попечители ничего не имели против того, чтобы Мансарт взял себе полугодовой отпуск с полным содержанием, — все они уже давно испытывали к нему симпатию и уважение. В путь он тронулся в нюне 1936 года.
В Нью-Йорке Мануэл Мансарт навестил Макса Розенфельда, музыканта, некогда обучавшего его дочь Соджорнер игре на скрипке и некоторое время преподававшего в негритянском колледже. Он с трудом разыскал Розенфельда в его жалком жилище в Ист-Сайде. Тот необычайно обрадовался встрече с Мансартом и с большим интересом отнесся к его предполагаемой поездке в Германию, заявив, что хотел бы передать с ним письмо.
— Только будьте осмотрительны. Письмо я адресую своему двоюродному брату, еврею; он владелец книжного магазина. Помните, что положение евреев в Германии сейчас очень тяжелое. Поэтому при передаче письма будьте осторожны. Он вам расскажет, что там делается.
Мансарт был удивлен. Он никогда всерьез не задумывался над еврейской проблемой и ничего, в сущности, не знал о ней, за исключением, может быть, только ее религиозной стороны, которая, по его мнению, сводилась к тому, что евреи не признавали Иисуса богом. Мансарт полагал, что это не столь уж существенно. А о расовой, культурной и экономической сторонах еврейской проблемы, связанных с такой же дискриминацией, как и в отношении негров, Мансарт осведомлен был весьма поверхностно. В Мейконе торговал еврей-оптовик, против которого белые коммерсанты плели интриги; Мансарт, однако, продолжал делать у него закупки, считая его умным и честным человеком. В то же время от родителей студентов, проживающих в небольших городах и в сельской местности, он часто слышал жалобы на недобросовестность и даже обман со стороны мелких еврейских торговцев по отношению к неимущим батракам и арендаторам. Для таких жалоб был, по-видимому, какой-то повод. Мансарту не раз хотелось поглубже вникнуть в этот вопрос, по ему никогда не хватало для этого времени.
