- Вы уж скажете, товарищ лейтенант, - перебил Быков, с некоторой тревогой ожидавший этого места рассказа. - И воды-то было пустяки, и рули…
- А вы не перебивайте, - оборвал его Решетников. - Воды хватало, могли и остальные моторы заглохнуть… Так вот главный старшина Быков, наш механик, ухитрился…
Тут Решетников, желая во что бы то ни стало показать майору таланты Быкова, пустился в такие технические подробности, которых ни Луников, ни Воронин не поняли. Ясно было одно: что полузатопленный катер все же смог дать ход, однако рули еще не действовали. Другой катер, которым командовал лейтенант Калитин, тоже навалился на камни носом и сам сняться с них не мог. Парамонов, маневрируя без руля двумя моторами, кое-как подошел к нему и сдернул с камней. Калитин предложил повести на буксире парамоновский катер, пока на нем не ликвидируют поломку рулей. Уже начали заводить концы, когда выяснилось, что партизаны недосчитываются еще восьми человек. Тут новая ракета осветила катера, стоящие рядом, и огонь немцев усилился. Парамонов, как старший в звене, приказал Калитину отойти мористее и отвлекать на себя огонь, чтобы поврежденный катер мог спокойно исправить рули и дождаться оставшихся партизан. Уловка подействовала: едва Калитин отошел, немцы перенесли весь огонь на него, решив, что сидящий на камнях катер они прикончить успеют, а этот может уйти в море. Скоро вдалеке от камней вспыхнуло на черной воде яркое дрожащее пламя и очередная ракета осветила калитинский катер, весь окутанный белым дымом, из которого временами взвивался высокий язык пламени. Но горящий катер все еще маневрировал с отчаянным упорством, сбивая пристрелку и ухитряясь ловко уходить от залпов. Немцы, торопясь прикончить его, оставили в покое парамоновский катер, и тот, исправив рули и забрав партизан, вырвался под двумя моторами в море…
- А калитинский? - спросил Луников, живо заинтересованный рассказом. Так и сгорел?
Решетников, видимо ожидавший этого вопроса, с удовольствием улыбнулся:
- Он, товарищ майор, гореть и не думал… Это Парамонов приказал: как поближе разрыв ляжет, зажечь на корме дымовую шашку да тряпку с бензином и охмурять немцев… Калитин на этом деле две свои простыни погубил…
- Здорово! - расхохотался Воронин.
Засмеялся и майор.
- Парамонов, Парамонов… - сказал он вспоминая. - Постойте-ка, это не тот Парамонов, который из Севастополя чуть не по сто человек сразу вывозил?
- Точно, товарищ майор, - подтвердил Быков. - Сто не сто, а одним рейсом шестьдесят семь взял, вторым семьдесят шесть, а третьим восемьдесят семь.
