- Ну хорошо, пусть будет, черт с ней совсем! - так же резко перебил его Сергей Петрович и снова посвистал, пощипывая бородку.
Потом, успокоившись, продолжал раздумчиво и негромко:
- Но ведь ты понимаешь, что одно дело - взяться за оружие в час опасности, когда за горло схватят, а другое - быть военным профессионалом. Вдобавок командиром. Тут, брат ты мой, нужно быть человеком совсем особой складки. Одного желания для этого маловато. Для командира требуются задатки, определенный характер, способности… Ничего этого я в тебе не вижу. Вот помнишь, как ты о бойне разорялся?
- Помню, - сказал Алеша, снова покраснев. - Так я же мальчишкой тогда был…
- Не в том, брат, дело. Для тысячи мальчишек это в порядке вещей: ну, росла корова, зарезали ее и съели - подумаешь, трагедия! А для тебя это оказалось прямо-таки потрясением. Отчего? Хочешь ты или не хочешь, а сидит в тебе любовь ко всякой жизни, и сидит глубже, чем сам ты предполагаешь… Это, брат, с детства: чудесный огонек помнишь? Вернется это к тебе с возрастом - ох, вернется! - да поздно будет. И увидишь ты себя несчастным человеком, который чувствует, что не своим делом занимается. Не позавидую я тебе, когда ты на это открытие наткнешься. Страшное, брат, дело - в собственной жизни раскаиваться…
Он покачал головой, нахмурился и значительно поджал губы, потом снова заговорил негромко и доверительно:
- Мне вот тоже когда-то было совершенно ясно, что я непременно должен стать врачом. Годы на это положил - учился, дипломы получал, потом людей мучил и сам мучился, пока не понял, что это вовсе не мое дело: ни таланта во мне к этому, ни охоты настоящей, ни смелости, ни упорства, а так - лечу людей, потому что чему-то учился, а вдохновения во всем этом шиш… Всякое дело, Алеша, надо делать страстно, убежденно, веря, что оно для тебя единственное. А я годы в чужой сбруе ходил… Уж и ты народился, а я все врачом ковырялся. И плохим врачом… Пока не понял, что настоящее мое дело скот разводить. Через скот людям помогать жить, а не припарками да микстурами, в которых я ни бе ни ме… Только тогда смысл своей жизни понял - и вздохнул, будто из каторги на волю вырвался. А кто же мне эту каторгу устроил? Сам… Но мне-то можно было бросить одно дело и заняться другим, что по душе оказалось, а тебе будет трудновато. Командир, брат, - это дело такое: назвался груздем, полезай в кузов до конца жизни. Вот ты о чем подумай, прежде чем жизнь решать… Небось тебе это в голову не приходило, а?
