«Ты задала вопрос, который вышел из уст Йоханана бен Закая для его пяти учеников. Им был принят ответ пятого ученика Эльазара бен Араха, который сказал: «ДОБРОЕ СЕРДЦЕ». И он же ответил учителю, Йоханану бен Закая, на вопрос «Что самое дурное?» – «ЗЛОЕ СЕРДЦЕ». Ты изучаешь: «Трактат Авот» (поучение отцов). Однако поступок Мириам бат Йохевед, сестры Моше, почему-то не пришел на твою память! А ведь ты в разговоре с другими не раз упоминала это учение из книги книг, из ТОРЫ», – сказал сын Сары.
Естер встала и повернулась к стене, обращенной на восток. В ее голове закрутилась мысль: «Мои глаза видят и мой разум слышит посланника от Всесильного нашего! Видно, не дойдут мои ноги до следующего года! Мехела! Мехела! (Прости! Прости!) О, Господь Бог, Всесильный Израиля! Благословен Ты! Восседающий на троне Славы Твоей! Ты Один, Господь Бог, и нет другого, кроме Тебя! Грешна я перед Тобою. Мехела! Мехела! Ты, Господь Бог, Всемилостивый и Милосердный, пронеси мимо меня и мужа моего и детей моих ту горькую чашу, из которой должно испить и, открыв наготу головы своей, понести на себе все грехи за слова и дела необдуманные наши. Мехела! Мехела!» Никто из присутствующих не останавливал действия ребицин, потому что все понимали, что она трепетала перед Всесильным Израиля. В ее внутренний мир ворвались слова: «Естер! Естер!» Это остановило ее, и она произнесла: «Вот я!»
Все со вниманием посмотрели на ребицин. Рабай насторожился, услышав такие сильные слова. Так отвечали праотцы, когда к ним обращался Он, Господь Бог, Всесильный Израиля! Другого голоса обращения не слышал никто. Естер перестала говорить в мыслях, поэтому продолжение ее откровения вслух слышали все присутствующие за столом. Младенец сиял, находясь на руках своей матери Сары.
Естер говорила: «Да! Это я попросила своего мужа прийти в эту семью, чтобы спасти и госпожу Сару, и господина Мордехая, и их новорожденного сына ото всего, что могло бы произойти завтра с их семьей». Она находилась словно под сильным гипнозом. Рабай Моше-Хаим попытался остановить начатое, но Мордехай прислонил указательный палец к своим губам так же, как и рабай перед всем этим! И Моше-Хаим смиренно стал слушать продолжение покаяния его жены.
«Да! Предложение об отъезде в Израиль исходило от моего сердца и моего разума. Но это нисколько не ухудшит сложившуюся ситуацию! Мой муж, Моше, не умеет лгать. И если его спросят о том, что произошло в родильном отделении нашей районной больницы, он обязательно откроет сокрытое, – ребицин смотрела поверх мальчика, как будто за ним кто-то стоял и задавал ей вопросы, на которые она и отвечала. – Да! Я теперь понимаю, что эта семья находится под защитой Всемогущего. Но слово из моих уст уже вышло! И теперь уже никому нет возможности вернуть его обратно, так как прошедшее время не возвращается».
