— Бедняга Шерм просто душка, — прошептал он, склонившись к уху Долли. Он так убедительно врет. Интересно, найдется ли на свете человек, который бы не знал, что тот тихоня — как его там, Готфрид, Гошталк — сделал это открытие совершенно случайно…
— …и отныне все галактическое кинопроизводство будет пользоваться этим потрясающим изобретением, имя которому «Квадриоптикон». Я не собираюсь утомлять вас описанием технических деталей. Хочу только сказать, что наш аппарат дает зрителю возможность проникнуть в самое нутро демонстрируемого фильма! Для этого не нужно пользоваться специальными очками, не нужно напрягать зрение. Короче, зритель не испытывает никаких неудобств. Дамы и господа, убогие трюки трехмерного кино навсегда ушли в прошлое. С экрана больше не будут лететь в вас разные предметы! Друзья, ощущение реальности теперь не покинет вас ни на минуту! «А почему?» спросите вы. Да потому, что, подобно человеческому глазу, «Квадриоптикон» расчленяет изображения. По сути дела, призмоскопический экран смонтирован из множества самостоятельных плоскостей, каждая из которых выполняет функцию того или иного элемента глазного дна. — Для вящего эффекта Ботичер постучал пальцами по стеклам своих очков. — Вам когда-нибудь приходилось смотреть на занавешенное тюлем окно? Что вы при том видите? Минуточку, вы видите две совершенно разные вещи. Концентрируя внимание на занавеске, вы не видите того, что находится снаружи, однако если вы соответствующим образом настроите свои органы-зрения, тюль исчезнет, верно? Итак, наш удивительный аппарат, работая по этому принципу, дает возможность проделать то же с проецируемым изображением.
Ботичер окинул гордо-пренебрежительным взглядом неподвижные лице присутствующих.
— Впрочем, не будем забегать вперед. Я хочу, чтобы остальное стало для вас приятной неожиданностью. Еще раз подчеркиваю, что это изобретение послужит толчком к сногсшибательному перевороту в кинопроизводстве. Оно вернет «Галактик Пикчурс» былую мощь и славу и сделает ее крупнейшей кинокомпанией в мире!
Ботичер оттаивал. Растерянность его как рукой сняло — «Квадриоптикон» был его любимым детищем. Речь его все больше смахивала на завывания скверного аукциониста. Его лексикон пестрил такими словами, как «потрясающий» и «сногсшибательный».
— Естественно, — продолжал он, — что в первом в мире четырехмерном фильме…
Зрители оживились — наконец-то было произнесено магическое слово «четырехмерный»!
