не владел, надо будет потом уточнить у родительницы. Полезный навык.
И считаю, считаю дни. Вся эта тягомотина, раз не удалось по-хорошему, мне сейчас на руку. Будущих дворян, конечно, проверяют, но есть крохотный такой нюансик — проверкой занимается ЕИВ СБ с заклятым товарищем-конкурентом Милославского — Лопухиным-Задунайским во главе. Это, кстати, то ли шурин, то ли зять знакомого мне князя, не совсем разбобрался в степени родства. А учитывая, что искал меня Тихон Сергеевич исключительно ради архива — вряд ли он поделился с ними информацией. Так что есть огромная вероятность, что прошение идет своим чередом по инстанциям, а это занимает в среднем две недели. Если Орбитин не соврал и выполнил свою часть сделки, то примерно к 10 июля указ должен быть подписан. Но хотя бы пару дней лучше выдержать.
Новый разговор с главой ПГБ состоялся уже у него в особняке. По случаю окончания писанины меня выпустили из опостылевшей гостиницы, но не на волю, как мне хотелось бы, а вежливо, но твердо сопроводили в личное жилище императорского советника. Там, наконец, встретился и с Митькой, гостившим у Милославского, и с матерью. Ох, и наговорились же!
У Митьки восторг от всего. Как бы мать о нас ни заботилась, но устроить в Царскосельский лицей было не в ее силах. А тут тебе все известные фамилии, еще и Морозовы осторожно им интересоваться начали. Конечно, не все так гладко у него, как он рассказывает — есть свои проблемы, но в целом он доволен поворотом судьбы и перемен не ищет.
Дождавшись, когда мать уедет на дежурство, братишка вытащил меня в сад, где долго собирался с духом, прежде чем перейти к серьезному разговору.
— Короче, Горыныч, тут такая тема… Даже и не знаю, как сказать, — кажется, я догадываюсь, что за новость у него.
— Скажи, как есть.
— Как есть?.. Хорошо… Мы не родные братья… — набрался, наконец, он храбрости.
— Знаю.
— Откуда? Мать рассказала?!
— Нет, не она. Сам докопался, случайно, правда. Ну, а потом уже, конечно, к матери разбираться пошел. Вот тогда она и подтвердила. Глупо отпираться было, когда у меня фотографии на руках были.
— Что за фотографии?
— Свадебные твоих родителей. В архиве к брачному договору приложены были.
— Жаль, не знал. Дед говорил, ни одного изображения не осталось, — Митька тяжело вздыхает, — Да и отцовских-то: раз-два и обчелся.
— Я откопировал. Приеду в Москву — вышлю.
— Вот об этом-то я и хочу с тобой поговорить. Милославский тебя не отпустит.
