Однако моим планам не суждено было сбыться. Едва я приняла душ и надела вечернее платье, как в дверь постучали.
– Войдите, – пригласила я, думая, что это служанка, но вошла жена отца – Аделаида.
– Добрый вечер, я хотела бы поговорить с тобой.
Я встала, проявляя вежливость и уважение.
– Конечно. Вам удобно здесь или, может, выйдем на террасу?
– Пожалуй, лучше терраса. Сейчас прекрасная погода и нет смысла сидеть в четырех стенах.
Кивнув, я направилась за хозяйкой дома на одно из моих любимых мест в родовом замке. С террасы открывался вид на море, которое не имело границ и падало в пустоту, из нее же и возрождаясь.
Присев на диванчик, я настороженно посмотрела на Аделаиду.
Моя мачеха – довольно высокая стройная женщина с невероятно прямой осанкой. Красивые гордые черты лица, чувственные, чуть полноватые губы с немного скорбно опущенными уголками. Собранные в высокий хвост гладкие темные волосы открывали умный лоб и изящную линию шеи и плеч, красоту которых демонстрировало и открытое, облегающее до бедер, шелковое платье бордового цвета.
Ее карие глаза сейчас сверкали от волнения почище сложных украшений, созданных сильной магией. И этот факт дал понять: меня ждет неприятный разговор.
– Я спрошу тебя о личном. Ты не моя дочь, и мне не совсем комфортно говорить с тобой об этом, но я должна выполнить свой долг.
– А может, не стоит?..
Но мачеха лишь качнула головой, присаживаясь рядом.
– Ты знаешь, что мы с твоим отцом знали друг друга задолго до свадьбы. И… я, как и он, предполагала, что мы можем быть половинками друг друга.
Услышав об этом, я не удержалась и вскочила, хватая ртом воздух.
– Немыслимо. Уверена, батюшка не поступил бы опрометчиво, если бы предполагал…
– В молодости он был бунтарем с очень непростым характером. – Слова Аделаиде, как и мне, давались непросто. – И изменился он после твоего рождения. Ты очень, очень похожа на него в молодости, и, глядя на тебя, мне неприятно вспоминать то время.
Представив отца, каким я его знала, мне было сложно найти схожесть между нами, сложно вообразить его другим.
– Может быть, со стороны… – осторожно начала я.
– Вот о чем я и говорила, – устало прикрыв глаза, сообщила мачеха. – Упрямая, недоверчивая и бескомпромиссная натура. Только тебя смягчает пол и положение. Он же был наследником рода. Я не была в восторге от твоего существования, но долгие годы достойно выполняла свой долг. Тебе не в чем меня упрекнуть.
Может, и не в чем, только мне не хватало все это время любви. Впрочем, в моем положении нужно радоваться малому. Опустив глаза и сжав кулаки на коленях, я все же искренне произнесла:
