— У неё цветы в руках, — уже не спросил, сам поведал стюардессе Рябинин.
— Нет, цветов не было.
— Ах, да…
Его сознание, разуверившись в успехе, стало ошибаться: Пиониху заменило букетом пионов. Но память, как часть сознания, не забыла письма и держала эту алую Пиониху у аэровокзала рядом со встречающими. Получалось, что Вересова передумала и проникла к самолёту, к самому борту.
— На лётное поле встречающих пускают?
— Конечно, нет, — ответила стюардесса, запоздало положив холодный окурок в пепельницу.
— Как же она прошла?
— Кто?
— Эта встречающая?
— Какая встречающая?
— Да о которой вы говорили! — удивился Рябинин.
Удивилась и бортпроводница; Она даже мельком глянула на свой окурок, словно захотела взять его обратно: пока тот был в пальцах, было и взаимопонимание со следователем.
— Которая встретила геолога, — подсказал Рябинин, хотя речь могла идти только об этой женщине.
— Она его не встречала, а провожала.
Рябинин помолчал. Такие заминки иногда бывали, когда следователь не понимал или не понимали следователя. Стюардесса могла не рассмотреть, могла перепутать, могла ошибиться…
— Можно ли провожать человека, который только что прилетел? — удивился он, улыбкой намекая на эту её ошибку.
— Они же при мне простились!
— Подождите-подождите, — почти сурово произнёс Рябинин. — Вы говорите о высокой белокурой женщине в красном платье?
— Не-ет. Небольшая, в брючном костюме…
Рябинин опять помолчал. Опять была заминка. Но теперь её вызвал следователь откровенным непониманием, хотя где-то в подсознании радостно гикнуло предчувствие разгадки.
— Откуда же она взялась?
— Из самолёта.
— Из какого самолёта?
— Как из какого? С ним прилетела.
— Кто же… она? — тихо спросил Рябинин убывающим голосом, словно боясь кого-то разбудить.
Бортпроводницу удивила эта голосовая перемена и его интерес к женщине, прилетевшей с геологами. Она не сомневалась, что только убийство может всколыхнуть опытного следственного работника. Ей захотелось спросить, кто из тех троих убит, но удержалась, потому что следователь ждал ответа. Она слегка подалась вперёд и почти шёпотом сказала:
— Я думала, что это жена Николая. А они вдруг стали прощаться…
