— Я ударил не женщину, — всё-таки ответил геофизик.
— Кого же? — удивился Рябинин.
— Я ударил не женщину, — твёрдо отчеканил Вересов и вышел из кабинета.
«Николай, ну что ты беспокоишься? Два года! Да я буду тебя ждать всю жизнь, до пенсии. Ты убедишься в моей любви, как убеждался в ней не раз. Я знаю, что мужчины всегда говорят друг другу о неверности жён.
Никого не слушай. Мы ведь прожили с тобой пять лет, и ты должен знать меня. Обязан! Я понимаю, что тревога твоя просто так, вообще, за компанию со своими геологами… Учти, этим ты меня оскорбляешь. Ведь ревность унижает. Она похожа на моль: берёшь шубку или ковёр, вроде бы всё в порядке, а в них много-много мелких дырочек. Вещи нет. И ест моль незаметно. Ты ревнуешь-то не к живому человеку, а вообще, абстрактно. Поэтому кончим говорить на эту тему, Николай. Разлука действует на любовь, как ветер: маленькую задувает, большая разгорается…»
Рябинин свернул письмо. Видимо, одно из первых.
Только подумать: уехал в позапрошлом году, а вернулся в этом. Долго же пришлось ждать встречи в аэропорту. Почему она зовёт его полным именем — только отчества не хватает. Как-то холодно. У влюблённых всегда есть в запасе уменьшительные, дурашливо-глуповатые имена. Например, Колюнчик, Коляшечка, Колюшка…
«Жду, жду и жду. Кажется, что мне на голову надели металлический обруч и приказали терпеть два года. Нет, уже не два года, а год и семь месяцев. Фотографии твои получила. Зачем ты, Николай, лазаешь на такие скалы? Да ещё стоишь там в специальной для меня позе. Я и так знаю, что ты смелый и мужественный. И красивый, и учёный, и умный. Всё это я, Николай, знаю, и поэтому мне ещё труднее. Ведь столько ждать — с ума сойдёшь! Пальто, про которое писала, в ателье испортили. Я ведь тихая, ты знаешь, а тут пошумела… Такой был симпатичный отрезик, твой подарок…»
Видимо, только женщины могут перескакивать с тоски на пальто. Или это его, рябининское, прямодумие: сначала решить одно, потом переходить к другому. Хорошо написала про пытку обручем-временем.
«Поздравляю днём рождения целую столько раз сколько осталось дней до встречи Марина».
Что-нибудь дней пятьсот. Интересно, телеграммы принимаются с любым содержанием?
«С Новым годом, Николай! Но ни в коем случае не с новым счастьем. Странно как люди говорят. Ведь новое счастье просят тогда, когда не устраивает старое. А нам с тобой зачем новое-то? Я хочу старого, и поскорей, и побольше. Помнишь прошлый Новый год? Господи, где он, куда он делся и куда делись пять наших с тобой счастливых лет? Вот уж верно говорят — канули. Но впереди у нас не пять и не десять — впереди-то вся жизнь, Николай. Вот только бы дождаться, дотерпеть…»
