Она смотрела из букета весело, словно оценивала шутку — рассмеяться ли, улыбнуться. В другое время Капличников изобразил бы печаль, которая охватит его если она не пойдёт. Но сейчас на печаль он не был способен — сиял, как чайник из нержавейки. Видимо радость действует на женщину не хуже печали, потому что девушка тряхнула головой и пошла к залу. Капличников бросился вперёд, распахнул перед ней тяжёлый прямоугольник стекла, подхватил под руку. Рука оказалась тёплой и плотной, как утренняя подушка. Девушка пахла какими-то странными духами. Он никак не мог уловить этот волнистый запах: то ландышем томным, то клейкими тополиными почками, а то просто скошенной травой, как из того сквера. И ему вдруг пришла мысль: эта незнакомка станет его второй радостью. Почему бы к одной удаче не привалить второй, ещё более крупной? Почему бы этой девушке не оказаться той невероятной женщиной, о которой он иногда мечтал? Виктор Капличников ещё не знал, та ли это женщина, о которой думалось, но уже чувствовал, что она не похожа на тех девушек, с кем он работал, ходил в кино и стоял в парадных.
Они пересекли зал и в самом углу обнаружили свободный столик на двоих. Это тоже была удача, пусть мелкая, но удача, которые должны сегодня сыпаться, как яблоки с дрожащего дерева — крупные и мелкие.
— Я — Виктор, — представился он, как только они сели.
— Ирина, — сказала она, подняв большие внимательные глаза.
Конечно, Ирина, не Ира, а именно Ирина — чудесное имя, которое он любил всегда.
— Какая же у вас радость? — улыбнулась она, не выпуская букет из рук, словно пришла на минутку.
— Уже стало две.
— Чего две? — не поняла она.
— Две радости. Во-первых, получил диплом об окончании Политехнического института. Инженер-механик. Радость, а?
Она кивнула. Ему показалось, что сильно своей радостью он её не поразил. В конце концов, что такое он со стороны — ещё один инженер, которых сейчас пруд пруди.
— А во-вторых?
— Во-вторых, встретился с вами.
— Ещё неизвестно, радость ли это, — усомнилась она и вдруг засмеялась довольно громко и весело. Он подхватил смех, как эхо подхватывает голос. И ему сразу стало спокойнее, ничего уж такого особенного: кончил институт и встретил хорошую девушку. Тысячи людей, десятки тысяч кончают институты и встречают милых женщин. Ему стало спокойнее, потому что очень сильная радость до сих пор сжигала его энергию.
Официант налетел ветром, схватил сирень, тут же приспособил её в вазу-кувшин из синего ребристого стекла и встал, выразив фигурой ожиданье, не согнув её ни на сантиметр.
