Егор Ильич прислушивается и впервые в жизни радуется тому, что в домах тонкие стены. Раньше по этому поводу он сокрушался, писал в министерства и ЦК, а вот теперь рад стенам. «Все имеет свои хорошие стороны!» — посмеивается Егор Ильич, слушая шаги мадам Гоголевой.
Происходящее Егор Ильич рисует себе с необычной ясностью — он словно видит наяву: вот мадам Гоголева подходит к двери, бледнеет, поворачивается к мужу и грозит ему громадным кулаком: «Твои гости! У, ирод!», потом машет перед его носом пальцем-колбаской и шепчет трагическим голосом: «Скройся, ирод! Я скажу, что тебя нет дома, а сама притворюсь больной!» Ликующий Егор Ильич слышит, как медленно скрипит замок, как мадам Гоголева нерешительно открывает его. Он выжидает еще ровно полсекунды, а потом быстро распахивает свою дверь.
— Кто здесь? — весело спрашивает Егор Ильич и как бы от удивления таращит глаза. — Странно, кто-то позвонил, а никого нет… Это не вы, товарищ Гоголева?
Но мадам Гоголева не видит Егора Ильича: обрадованная тем, что нет никаких гостей, она расплывается в умилительной улыбке, счастливая, всплескивает руками от восторга.
— Хулиганство! — возмущенно произносит Егор Ильич, и только после этого мадам Гоголева замечает его.
— Ах, Егор Ильич! Добрый вечер, Егор Ильич… — поет она. — Я знаю, кто это! Это хулиганят дети среднего возраста!
— Устранить! — страшно поведя усами, решает он. — Немедля устранить детей среднего возраста. Вы не беспокойтесь — это дело я возьму на себя.
Возвращаясь в квартиру, Егор Ильич все еще свирепо поводит усами, шепчет: «Устранить!» — и чувствует небывалый восторг. С ним сравниться могут только детские воспоминания, в которых он видит себя ворующим сладкие вишни у соседа-кулака. Они были очень вкусными, эти кулацкие вишни. Егор Ильич вваливается в комнату и начинает никчемный разговор с Зинаидой Ивановной.
— Жара на улице страшная! — удивляется он. — Такой жары сто лет не было!
Зинаида Ивановна помалкивает. Тогда Егор Ильич делает серьезное лицо, глубокомысленно морщит лоб и задумчиво говорит:
— Друг был у меня! Вот так же все время молчал да молчал. А потом и говорит: «Что это я все время молчу? Сам не понимаю!»
— Врач был, Егор! — тихо откликается Зинаида Ивановна. — Очень рассердился, что тебя нет. «Если, говорит, так будет продолжаться, то… Я, говорит, откажусь лечить его».
Зинаида Ивановна поднимает голову — у нее печальные, затуманенные глаза.
— Ну, Зина, Зина!..
Он хочет обнять ее за плечи, но жена вырывается.
