— Большое спасибо, — сказала Герда.
— Пейте, освежайтесь…
— Спасибо, Винцулис, — сказал Бенас, провожая старичка до двери.
— Освежайтесь, освежайтесь…
Кувшин с молоком Герда поставила на старый потрескавшийся стол. Она снова уселась на край кровати, Бенас у другой стены сел на другую кровать.
— Я тебя серьезно спрашиваю, Бенас, — почему меня все время подстерегает этот страх?
— Выдумываешь.
— Так легче всего сказать. А на тебя не находит?
— Когда остаюсь здесь один и пробую себе представить, что этот старый дом видел за века — и смерти, и рождения, и убийства, — и впрямь становится не по себе…
— Говоришь, чтоб говорить… Со мной ведь наоборот: когда бываю одна — никакого страха…
— Значит, ты боишься, когда я тут?..
— Почему таким страшным голосом говоришь, Бенас?
— Может, так оно и есть… Может, и боишься, когда я тут.
Теперь он долго разглядывает свою правую ногу, трогает пальцами повыше колена — оттуда вверх ползет заметная голубая жила.
— Сбеситься можно! Раньше этого не было.
— Чего?
— Ты погляди… — Бенас идет к ней, садится рядом, показывает голубую жилку. — Раньше ее не было.
— Остряк! Как же ты еще жив? Было, Бенас, все было… Только сильнее проступила сейчас.
— Думаешь, что так и было?
— Ну конечно.
— А может… Может, из-за этих жил тебе нехорошо? И страх этот?..
— Только ты и способен выдумать такое…
— Не боишься?
— Перестань!.. Молока не выпьем?
— Не хочу.
— Я тоже.
Так они просидели на старой кровати долго. Бенас глядел в окно на луг, и его мысли вскоре убежали в поле; вдруг раздался грохот поезда, странный и как бы ненастоящий, разлился серебристый лунный свет, он уже ехал на поезде, подошел к окну и взглядом долго провожал летящее по полям серебро.
Вздрогнув, он посмотрел на Герду и вытянулся на кровати. Когда проснулся, был уже ранний вечер, в излучине реки, в тени от ольх, уже бродила прохлада.
Первым делом он пошел на кухню, но Герды там не оказалось. Несколько минут он держался спокойно, не торопясь, взобрался по старой лестнице на чердак, чувствуя, как с каждой перекладиной все крепче пробирает озноб, огляделся в полумраке, окликнул ее, но ответа не было. Спустившись наземь, вышел в потускневший двор, солнце за тремя крестами опустилось до самой земли, а пойма уже погружалась в вечерний сумрак. Во дворе встретил Винцулиса; неловко было спрашивать, однако спросил, как мог равнодушнее и спокойнее:
— Не видели, куда ушла Герда?
— Да нет вроде. А она, может, никуда и не уходила?
