"Оцепеневший" | страница 64



— И того, и другого, — он бросает то, что собирался сказать. — Мне просто нужно пару минут, чтобы сказать что-то, а затем я брошу тебя на свою кровать и трахну так, как тебя не трахали никогда прежде.

— Звучит, как очень сексуальная возможность…

— Это больше, чем просто возможность, малышка. Это обещание, — мое лицо бледнеет, когда он хватает листок бумаги на ночном столике, и нервозность возвращается на его лицо. — Макс, я знаю, что ты принимаешь противозачаточные…

Какой же странный предмет для обсуждения перед тем, как запрыгнуть в постель.

— Да…

— Так… я подумал, — неуверенность возвращается в его голос. — Ты знаешь, что я никогда… — Кажется, он не может найти слов.

У вас есть хоть малейшее понятие, что он пытается сказать?

Логан протягивает мне бумажку. Разворачиваю ее, и слова «Результаты тестов» — первое, что я вижу. Когда я смотрю назад на него, он продолжает:

— Я всегда сдаю анализы. И всегда сдавал. И я снова сдал их, когда мы начали… Мне нужно было быть уверенным, что все в порядке, понимаешь? Я бы никогда не простил себе, если бы… ну, случилось самое худшее, Макс. Но я чист. И я знаю, что ты думаешь, что я трахал Лиз, но я даю тебе свое слово, ничего не было.

Смущаясь, я отвечаю:

— Я верю тебе.

— Макс, — он нежно берет мое лицо в руки.

Внезапно, словно тонна кирпичей, упавшая на мой мозг, до меня доходит то, о чем он просит. Не колеблясь, я отвечаю:

— Да, Логан.

— Да?

Медленно кивая, я повторяю:

— Да.

Он с голодом набрасывается на мои губы, и мы с жадностью пускаем руки в ход. Верх одежды летит первым, затем низ, и прежде чем я понимаю, мы накрепко впечатаны в простынь. Нашу простынь. Возвышаясь надо мной, Логан до сих пор переплетает свой язык с моим, грубо разводя мои ноги в стороны руками, и вколачивается в меня во всю длину. Без защиты.

Поцелуй прекращается, и он издает продолжительный низкий стон. После он шепчет:

— Это, бл*дь, невероятно.

Это преуменьшение.

Не ожидая моего согласия, он толкается вперед, погружаясь в меня, и мои жаждущие мышцы умирают от давления, которое так было им нужно, умирают от обоготворения его члена изнутри. Они сжимаются снова, и Логан шепчет над моим ухом:

— Я, черт возьми, дома, малышка.

Его слова — моя погибель, когда я откидываю голову назад, и его имя скатывается с моего языка громким криком. Вместо того чтобы замедлиться и дать мне минутку восстановить силы, он тянет мои ноги вверх так, что пятки оказываются на его плечах, и он входит в меня под другим углом.