Пялюсь на блинчики перед собой.
Макс любит блинчики. Ее отец всегда брал ее на блинчики, когда был жив. Я вроде как люблю их особенную традицию отца и дочери. Бл*дь, сначала сон, теперь гребаные блинчики. Я полностью превратился в ходячую киску.
— Так что, — начинает Эрин, прикрывшись своим стаканом апельсинового сока. — Как вы двое встретились?
— Мы не встречаемся, — бурчу я, откусывая бекон, пока он еще горячий.
— Естественно, нет. Вы не встречаетесь, — отвечает Эрин с сарказмом.
Именно. И единственный раз, когда я попробовал встречаться, девушка оставила меня иссушенным и летающим в облаках. Вчера. Я говорил это прежде, и скажу еще раз. Я никогда, мать вашу, больше не буду встречаться.
— Я нашел ребенка, пока он отирался возле зала.
— Так ты привел его домой? Разве это не называется похищением? — после своей шутки Люк поднимает свою чашку с надписью: «Я лекарь сердец».
Он пользуется этой чашкой так часто, что Эрин однажды спрятала ее, чтобы посмотреть, что из этого получится. Люк перебил почти половину посуды в своем поиске. У него есть склонности к обсессивно-компульсивному состоянию, которые он может усмирять большую часть времени, но чашку лучше никому не трогать.
Дин смеется, а я закатываю глаза.
— Логан предложил мне заниматься с ним.
— А потом что? — подталкивает Эрин.
— А потом я понял, что его старик, как мой. Конец истории, — я еще раз кусаю блинчик.
Они на вкус как дерьмо. Я не знаю, осуществила ли Эрин своё обещание, или мои вкусовые рецепторы меня ненавидят, но, так или иначе, больше я не могу съесть ни кусочка.
— Дерьмо, правда? — визжит Эрин, глядя на меня, пока я отталкиваю тарелку.
— Правда, — утверждает Дин.
— Если это так, то тебе рады здесь каждую ночь.
— Я это ценю, — бубнит он, кладя больше еды в рот.
Я знаю этот взгляд. Ненавижу, когда меня жалеют. Вот поэтому я держал большую часть дерьма в себе. Похоронил его глубоко и притопнул ногой, чтобы было еще глубже.
— Это круто, ребенок, — уверяю его я.
На короткое мгновение в комнате становится тихо, но Дин прерывает тишину.
— Так ты, — произносит он, указывая на Люка, — медбрат, который заботится о его ранах, да? После боев?
Он кивает.
— Правильно.
— А ты, — продолжает он, указывая вилкой на Эрин, — должно быть, причина, по которой ринг-гёрл выглядят так горячо на этих боях. Я прав?
— Ну, конечно же, прав, — хихикает она и отклоняется назад. — Откуда ты знаешь?
— Помимо того факта, что ты чертовски горяча? — его комплимент заставляет ее снова улыбнуться.
