— Было над чем дрожать? — полюбопытствовал Снегирев.
— Было, — грустно усмехнулся следователь. — Порядка трехсот тысяч…
Снегирев присвистнул.
— Вот именно, — кивнул следователь. — Это нас и поставило в тупик, деньги-то нешуточные… Стали выяснять личность погибшего. Установили, что был судим за мошенничество. Подняли из архива дело. Оказалось, Даниил Михайлович Клюев до семьдесят второго года активно интересовался иконами и скупал их по деревням, представляясь работником музея, искусствоведом. Скупал за бесценок, подсовывая старикам сфабрикованные им заключения о том, что иконы особой ценности не представляют.
Семен встрепенулся:
— Он и Мишину искусствоведом представился, когда втягивал в спекуляцию.
— Вот-вот, это, должно быть, стиль его преступной деятельности. Клюев и тогда двух молодых ребят вовлек в свои махинации.
— А, может, это не Семушкин? — спросил Снегирев.
— Причастность к убийству Клюева его бывших соучастников исключена, — покачал головой следователь, понимая, что имеет в виду оперуполномоченный. — Мы проверяли… Парни повзрослели, поумнели, обзавелись семьями, работают. К тому же, у обоих абсолютное алиби.
— Так что, в семьдесят втором году не было известно о существовании дачи и сокровищницы? — предположил Баталин.
Следователь повернулся к нему:
— Имущество было конфисковано, в том числе солидная сумма денег. Я полагаю, точнее, теперь мне становится ясно, что эти триста тысяч Клюев нажил спекуляцией уже после освобождения из мест лишения свободы.
— А дача? — повторил Баталин.
— Дачи тогда не было и в помине, — махнул рукой следователь, — она позднее появилась, да и какая это дача?! Одно название, домишко мать Клюева построила, когда тот находился в колонии, из всякого старья. Там и смотреть-то не на что… Впрочем, в квартире у него не лучше: одна рухлядь. Соседи в один голос твердят: скромно жил покойник.
— Как Корейко, что ли? — усмехнулся Семен.
Следователь опустился за стол и потер виски.
— Еще хуже, — вздохнул он. — Я у матери его был, ей уже восьмой десяток, больная, с постели почти не встает, так она до сих пор убеждена, что ее Дане жить не на что… Жалеет его, ни о чем не просит, за ней соседи ухаживают, а он появится раз в полгода, она ему из своей пенсии десятку-другую дает… — Следователь грохнул по столу сжатой в кулак рукой. — И ведь брал же!..
Наступило неловкое молчание. Наконец Баталин прервал его:
— Зачем же прилетел Лыков?
— Может, за товаром? — предположил Снегирев. — Он же не мог знать о смерти Клюева.
