— Ты закончил?
— Заканчиваю, — отозвался эксперт, — можешь забирать свою бирку.
— Как с отпечатками?
— Пусто, все бензином протерто…
17 часов 31 минута
В полупустой столовой мы долго и молча боролись с бифштексами. Наконец я не выдержал:
— Какие будут версии?
— Убийство из ревности! — большим глотком допивая компот, заявил Глухов. — Сам же говорил, что Никольский женщин очень уважал. Вот обманутый муж подкараулил его и… рогами…
— На теле погибшего следов характерных для удара рогов не обнаружено, — усмехнулся я. — Но версия «обманутый муж» требует проверки.
Глухов тыльной стороной ладони вытер полные губы и произнес:
— Рекомендую обратить внимание на протекторы, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я, как ты знаешь редко, у «Метростроя» была именно эта машина. Помнишь след?
— Помню, конечно.
— Вот и я говорю: что Никольский там делал?
— Может, левачил? — вмешался Снегирев.
— Эту версию еще утром выдвинул Свиркин, — сказал я. — Давай что-нибудь поновее.
Семен поднял глаза в потолок и вдруг встрепенулся.
— Николай, переходи к нам в ОБХСС, не надо будет с покойниками возиться… Машина в Бугринке, Никольский у вокзала, выкрученные пробки в его квартире… Нет, не вижу никакого просвета.
— Дело говорит Семен, — подхватил Глухов. — Иди в ОБХСС. Видишь, какой он кругленький да розовый, ему же сроки расследования по ночам не снятся.
Снегирев допил кефир, поставил стакан на стол и невозмутимо ответил:
— Хороший цвет лица — признак здоровья. Больше молочного употреблять надо… А что касается сроков, так у нас они тоже есть.
— Ты мне другое скажи, — остановил его Глухов, — откуда в багажнике аэрофлотовская бирка?
Снегирев, не задумываясь, ответил:
— Может быть, случайно. Подвозил кого-нибудь или сам куда-нибудь летал.
— Может, и случайно, — устало согласился я, вставая из-за стола.
18 часов 34 минуты
Мы завезли Глухова домой и, распрощавшись с ним, поехали в райотдел.
Вид у Свиркина и Вязьмикина был еще тот, но и мы с Семеном выглядели не лучше. Все-таки тридцать часов на ногах давали о себе знать. Несмотря на усталость, Роман оживленно встретил нас:
— Я же говорил, этот Нудненко-Чудненко ни при чем! Деньги им заработаны честно, в местах лишения свободы. В справке об освобождении черным по белому написано, что выдано на руки три тысячи четыреста тридцать два рубчика семнадцать копеечек. Вот так-то…
— По-моему, ты говорил, он тебе не нравится, — вставил Петр, не упуская возможности подпустить шпильку своему наставнику.
