Побледневшее лицо Сидоренко стало покрываться нервными пятнами. Будто онемев, он уставился на Голубева немигающим взглядом.
— Ты никому не отдавал на прокат машину? — спокойно спросил Слава.
— Нет, не отдавал, — чуть слышно ответил Сидоренко. — Сам об пень долбанулся.
Неуверенно, сбиваясь с пятое на десятое, Сидоренко стал рассказывать, как позавчера очень неудачно съездил к Веселой Гриве за шампиньонами, которых, по словам соседа, возле бывшей колхозной дойки видимо-невидимо. Когда миновал по проселку небольшой лес и увидел истоптанный и изъезженный луг, понял, что там уже прошлась великая армия грибников и бродить по чужим следам нет никакого смысла. В расстроенных чувствах, машинально, доехал до вагончика у покосившейся изгороди. Хотел заглянуть в распахнутую дверь, но, услышав грубый разговор двух мужиков, торопливо развернулся и впопыхах проморгал заросший травою пень.
— Перед тем, как ехать к дойке, в Веселую Гриву не заезжал? — спросил Голубев.
— Заезжал, чтобы поточнее узнать дорогу к грибному месту, — Сидоренко потупился. — Магазин райпо был на замке, на деревенской улице — ни души. Поехал наугад, как подсказывал сосед, по проселку через лес у кладбища.
— Пасущееся стадо видел?
— Поодаль видел, но пастуха вроде бы не было.
— О чем мужики в вагончике говорили?
— Разговор походил на матерную брань. По-моему, оба они были вдрызг пьяные.
— Двое их было? — уточнил Слава.
— Слышал голоса двоих. Сколько на самом деле было человек в вагончике не видел.
— У тебя в машине, случайно, не завалялся самодельный пистолетик под малокалиберный патрон?
Сидоренко натянуто улыбнулся:
— Кроме перочинного складешка для срезания грибов, иного оружия не имею.
— Не обманываешь?
— У меня привычки нет обманывать.
— Есть или нет — время покажет. Об одном, Николай Григорьевич, хочу тебя предупредить: ложь к добру не приводит. За нее можно жизнью поплатиться.
— Я ни в чем не виновен.
— Бандиты плохо разбираются в правых и виноватых. Тех, кто даже случайно оказался свидетелем кровавых преступлений, они обычно убивают.
— Какой я свидетель, если ничего не видел?
— Когда ты подъезжал к вагончику, убийца через открытую дверь мог заприметить номер твоих «Жигулей». Этого достаточно, чтобы посчитать тебя свидетелем и при удобном случае ликвидировать.
— Кажется, крепко я влип в грязную историю… — Сидоренко растерянно уставился на Голубева. — Что теперь делать?
Слава поднялся со скамейки:
— Постоянно помнить старую мудрость: береженого Бог бережет. Если заметишь за собой слежку или надумаешь сказать что-то дополнительно, запросто заходи ко мне в милицию. Чем смогу — помогу.
