Весной Валентина снесла яйцо. Андрей потирал руки, а Федор теперь и ночью проведывал питомцев.
– Так! Это что же, ты уже с пингвинами спишь? Скоро водку с ними трескать будешь! – вопила Маня, луч от фонарика высветил Федьку на сене.
В ногах у Феди звякнула бутылка о стакан, а под рукой шевельнулось теплое пернатое тельце.
– Что уже! Сам алкаш, так еще и животных спаиваешь! Ты не трахаешься с ними еще?
– Ты чего, Мань, это ж Борька! – у Федьки по-кошачьи светились глаза.
– А чего *** напрягся? Сейчас пуговицы на ширинке отлетят! На пингвинов у него встает, значит, а со мной в постели еле червяком шевелится! – вываливала скелеты Маня.
Андрюха уже несколько минут ходил из угла в угол. Федор сидел за столом и что-то подозревал. Собрание учредителей было внеочередным.
– Я договорился с рестораном о поставке пробной партии мяса. – выдавил Андрей. – Надо выходить на рынок. Пока там распробуют, рекламу запустят, к этому времени третий выводок подрастет. Короче, надо резать. На то мы и бизнесмены.
– Кого? – поперхнувшись, спросил Федор.
– Борьку, разумеется. Он же холостует.
– Он вроде к одной уже клинья подбивает.
– Инка еще птенец, нечего педофилию поощрять. Веди этого извращенца! – распалял себя Андрюха.
– Не могу! – Федор дрожащей рукой держал нож и смотрел в глаза Борьке. Пингвин переводил взгляд с лезвия на Федьку, склонял оранжевую голову и жмурился. Мол, неужели посмеешь, неужели предашь мужскую дружбу.
– Дай я! – Андрей забрал нож из дрожащей руки. – Смотри, мать Тереза!
Андрей замахнулся, пингвин нахмурился и покачал головой. Андрей положил нож на стол.
– Знаешь, Федя, давай выпьем. На агрессию пробьет.
– Давай Борьке нальем перед казнью.
Через полчаса Андрей, Федя и Борька, обнявшись, каждый на свой лад горланили «Три танкиста».
Фирма «Петров, Таранов и Серафим» прогорела изнутри.
2012
Майское солнце только начало прогревать воздух. Отблески мелких волн напоминали о купальном сезоне, но от широкой реки веяло холодом. Вдоль берега бежал коренастый молодой человек, до города оставалось с полверсты. Мирно совершавшие променад мещане отступали в сторону, провожали взглядом скромно одетого парня. С молодого человека слетела фуражка с околышем реального училища, но тот лишь вытер капли пота с высокого лба. Владимир летел артиллеристским снарядом, взгляд заставлял разночинный народ сходить с линии прицела. Перед глазами мрачные камни Шлиссербургсой крепости, брат, не уступающий по твердости крепостным камням. хищно раздвигаются толстые крылья носа, легкие кузнечными мехами перегоняют прохладный воздух, сердце сжигает кислород, толкая горячую кровь по тренированному телу.
