А в большой даче за накрытым и сервированным столом у всех лопалось терпение. Из-за Наташи.
А она, средоточие всех их жажд, со своей стриженой золотистой головкой, в невообразимо скромном и вместе с тем совершенно неописуемом платье, с одним-единственным украшением — массивным серебряным витым браслетом (на который Алиса смотрела глазом сороки) сидела, спокойно попивая что-то, и рассказывала (это никому не было интересно!), как прелестно украшен тот европейский город, откуда она прибыла, к Рождеству… Несколько, правда, затрепыхался огонек интереса, когда Наташа сказала, что подарки она ранним утром положит под ель…
Алиса вся горела, чтобы поскорее остаться наедине с Наташей и выяснить, конечно, в милейшем разговоре, о Сандрике и всем том. Она, безусловно, верила Светлане, но узнать из «первых рук»! И главное — Алиса собиралась замолвить словцо за своего нескладеху-сына. Уж если и не соединение их судеб, так сказать (на что она по правде уже не очень рассчитывала), то хотя бы устройство его на работу в посольство — неужели посол не может взять на работу, кого захочет, а кого захочет — выгнать?.. Алиса себе такого представить не могла.
Светлана была в полуобмороке от того, что она еще никак не предупредила Наташу о своей «версии» и та может проколоться в любом разговоре. Ей было необходимо прямо из-за стола увести дочь куда-нибудь в укромное местечко и все рассказать.
Алек трясся. Страсти в нем кипели. Когда они с этим Сандриком приехали в аэропорт и Наташка вышла к ним — Алек сразу понял, что никакой это не «сын», а типичный молодой любовник стареющей дамочки! Они так взглянули друг на друга! И если уж это сын и сын любящий, как все лепят тут, то он бы, сын, бросился к мамочке с объятиями и поцелуями и она — тоже. А эти двое будто тут же заморозились — они не прикоснулись друг к другу! Его мать, Алиса, — дура набитая! — такое устроить! Ну, ладно, он останется с Наташкой наедине и все ей выскажет, и хватит!
А Инна обреченно ждала, когда же это все кончится. Скорее бы все уехали и они остались одни. Но и оставаться дольше она здесь не хотела — после этих ласково-масляных взглядов Алиски на Наташку… И Алековой мрачности… Все ей понятно.
Сандрик нестерпимо ждал мига, когда они с Наташей останутся наедине и он сможет сказать ей все!.. И может быть, наконец уговорит ее не думать об их призрачном родстве… Ведь это просто блеф, чистейший блеф. Как, где останется он с ней вдвоем, он не думал, только бы остаться. Лизка совершенно вылетела у него из головы — будто ее и не было.
