— Скоро эта крепость будет называться Башней Всемогущего и Великого Стезо Капельмейстера. — Мужчина самодовольно ухмыльнулся, щёлкая пальцами. В его руке появился бокал тёмного красного вина.
Но для триумфа было ещё рано. Следовало дождаться итога выполнения заданий Терсона и Хенригаса. А пока магистр мог только упиваться чувством собственной важности, толком не вернув свои силы. Впрочем, если он уже пребывал в своём истинном облике, до этого момента оставалось не так уж долго.
Если же вернуться к младшим Жнецам, то передвигались они по-разному. Хенригас ехал на коне с эскортом из приверженцев по главной дороге со всеми необходимыми грамотами. Терсон же вынужден был идти лесами, остерегаясь разъездов стражи, которым уже успели дать распоряжения по поводу похищенного ршурта. Сейчас поднимать тревогу было не с руки. Продавшемуся требовалось добраться до цели своего путешествия.
Младший Продавшийся медленно, аккуратно переставляя ноги, двигался по лесу, стараясь не высовываться из-за кустов, за которыми как раз находился временный лагерь мужиков звероватого вида с дубинками, усеянными шипами.
И в настоящий момент Терсон как раз крался через заросли мимо лагеря кровожадных разбойников, которые совсем ничего не подозревали!
Терсон остановился и приложил руку к лицу.
— Вот кто тебя просил? — с досадой шепнул он.
Потом стало не до разговоров, когда разбойники вскочили со своих мест и, выхватив дубины, бросились за улепётывающим тёмным магом.
Извините, не удержался. Просто есть такие люди, у которых судьба влипать в разного рода неприятности. Вскоре, впрочем, Терсон сбежал от разбойников и оказался на главной дороге, где решил немного отдышаться, прежде чем продолжить свой путь.
— Фух, фух! Как же я ненавижу свою работу, — вздохнул Жнец, как вдруг услышал очень знакомое ржание коней и стук колёс по камням.
Он успел только подумать, что не успевает увернуться, а потом его смяло наехавшей каретой.
— Ваше высочество! Мы опять кого-то сбили!
— Шевелится? Выгляни в окно, Деви.
— Вроде, да.
— Тогда поехали. Ещё не хватало, чтобы папа узнал.
Карета вновь тронулась, а Терсон с трудом отполз на обочину и с чувством выдохнул:
— Ненавижу свою жизнь!
Дозваль в этот миг терпел многие невзгоды и лишения. Насколько сурово жизнь обошлась с этим достойным молодым человеком, что обрушила на его голову такие страдания!
— Деви, я так соскучился по своей карете!
— Вы даже на этой умудряетесь людей сбивать, ваше высочество! Прикажите кучеру двигаться потише.
