Таня нетерпеливо рванула с тела Глеба футболку, которую парень тотчас отбросил в сторону, давая девушке возможность ощутить губами разгоряченную кожу. Бешеная пульсация крови мешала мыслить адекватно, полностью отдаваясь во власть чужих прикосновений.
Запустив пальцы ей в волосы, Глеб властно заставил Таню запрокинуть голову, жадно касаясь пересохших губ жестким поцелуем. Тихо вздрогнув от боли, танцовщица почувствовала во рту солоноватый привкус.
На глаза непроизвольно навернулись слезы –причиняя ей боль, Глеб явно наслаждался, но девушка его за это почти ненавидела. Особенно в тот момент, когда он втащил ее на кухню, и, силой заставив наклониться, задрал тунику.
Протестующе дернувшись, Таня добилась лишь того, что сделала хуже только себе –разгоряченный парень, до боли сжав ее грудь, проник в девушку без всякой осторожности, явно сознательно причиняя ей неприятные ощущения. Ни о какой нежности и речи быть не могло –о том, чтобы доставить удовольствие партнерше, Бейбарсов определенно не думал.
Было больно, противно и унизительно.
-Скотина, -одними губами прошептала Таня, ощущая, что из глаз катятся слезы. С таким Глебом она столкнулась впервые и теперь искренне не понимала, почему парень ведет себя с ней так, словно она была обычной вокзальной проституткой.
Рыкнув, Бейбарсов прижал ее к себе сильнее, тяжело дыша девушке в волосы. Тело Тани мелко дрожало, но отнюдь не от полученного удовольствия –о каком удовольствии могла идти речь, когда все происходящее напоминало изнасилование?
-Я. Тебя. Ненавижу. –зло отчеканила зеленоглазая, вырываясь из его рук. Метнувшись в ванную, она закрыла дверь на защелку, сорвала с тела смятую тунику, включила душ и, забравшись в ванну, бессильно упала на колени, совершенно не замечая, что сверху на нее льется обжигающе -ледяная вода.
========== Часть 20 ==========
Протянув заледеневшую руку, Таня выключила холодную воду и, нервно стуча зубами, попыталась нашарить полотенце, лежащее на стиральной машине. Как ни странно, но ледяной душ помог девушке обрести утраченное душевное равновесие, и на смену апатии пришла злость. Еще ни один парень не смел так обращаться с рыжеволосой танцовщицей, поэтому неудивительно, что глаза Тани потемнели от ярости.
Закутавшись в большое махровое полотенце на манер древнеримской тоги, она щелкнула замком на двери и, ступая по теплому ламинату босыми ногами, отправилась в спальню.
-Я уж думал, ты утонула, -фыркнул Глеб, с интересом ходящий по комнате и осматривающий обстановку.
