Издав тихий стон, Лиза подалась вперед, ощущая, как его рука вольготно расположилась у нее на бедре, поглаживая чувствительную кожу. Поцелуй был жадным –каждый из них словно старался обрести в другом забвение. Глеб пытался вычеркнуть из памяти несносную рыжую бестию, которая так легко выбросила его из своей жизни, а Лиза… Лизе хотелось верить, что этот парень нуждается в ней сейчас не меньше, чем она в нем. Блондинке хотелось быть нужной –хоть на час, но целиком и без остатка. Да, потом будет опять больно и обидно, но все это скроет привычная маска раскованного равнодушия, но это будет потом. Может быть, завтра или уже через час, какая разница?
Туника плавно сползла на пол, а ее владелица запрокинула голову, позволяя Глебу вперемешку с болезненными укусами, от которых у девушки внутри все вздрагивало, покрывать поцелуями нежную кожу.
Просторная поверхность стола была очищена одним нетерпеливым взмахом руки –пепельница, бумаги, даже ноутбук и фотоаппарат безжалостно полетели на пол, но грохот разбитого стекла и уничтоженной техники затерялся где –то между бешеной пульсацией крови и учащенным сердцебиением, оставшись на периферии понимания. Поцелуи Глеба варьировались от нежного, едва ощутимого касания губ до болезненных укусов, словно парень не мог понять, что же предпочтительнее, а Лиза беспорядочно царапала ногтями его плечи, задыхаясь от смеси чувственной нежности и злой ненависти. Все ласки Ивана по сравнению с тем, что она испытывала сейчас, казались лишь бледными отголосками истинной страсти.
Нет, между ней и Бейбарсовым не было ни любви, ни доверия, но их, словно скованных одной цепью, притянуло друг к другу. Руки Глеба прожигали ее тело до самых костей, заставляя кровь кипеть и испаряться, а на душе оставляя кровоточащее клеймо, но Лиза была готова терпеть это снова и снова, лишь бы его хриплый шепот беспорядочно твердил ее имя, путаясь в длинных волосах.
Договор между ними был заключен, но скреплять его таким образом было жестоко и неправильно –слишком болезненные воспоминания обещали быть впоследствии, но остановиться и оттолкнуть от себя столь желанное сейчас тело никто из них не мог.
Отчаянно выгнувшись в его руках и оставляя на спине чуть ли не рычащего Глеба кровоточащие отметины, Лиза подумала, что умирает –не могло ей в этой жизни быть так хорошо с парнем, которого она едва знала. Не могло, но было…
Сонно потянувшись, Лиза открыла глаза, сощурившись от солнечных лучей, которые беспрепятственно проникали сквозь раздернутые занавески, лаская ее обнаженное тело, раскинувшееся на спутанных простынях.
