Хозяйка вышла на порог.
— Кто тут? — взволнованно спросила она и, вглядевшись в темноту двора, заметила невысокий силуэт у ворот.
— Это я — Веда.
— Чего тебе надо от нас? — испугалась женщина. — Уходи и забудь сюда дорогу!
— Не бойся, я не причиню зла. Хочу поговорить о твоем сыне, — спокойно отвечала колдунья, медленно приближаясь от ворот к дому. — Ты все еще хочешь его спасти?
Колдунья подошла ближе, и женщины могли видеть друг друга в свете луны.
— Почему боишься меня? — грустно улыбнулась Веда. — Может, насолила чем?
— Уходи! — упавшим голосом сказала старушка, опустив глаза. — Одни беды из-за тебя. Сама не знаю, как решилась сына к тебе послать. Совсем я из ума выжила от горя. А ты ведь и Радомиру не помогла, и мою душу погубила. Я теперь ему как враг. Совсем извелся из-за кольчуги. Ходит хмурый, все время бранит меня, что на грех такой его подбила… — женщина заплакала. — Я уж и не знаю, что делать. Камень у меня на сердце лежит, страшно мне. Днем молюсь за сына, а ночами снится, что в саван обряжаю. Сил уж нет…. Уходи, Веда. Не будет от твоих хлопот добра.
Ведунья подошла ближе к порогу дома. Лицо ее стало печальным.
— Люди говорят, скоро враг на нас двинется и пойдет дружина оборону держать, — негромко промолвила она. — Оружие твоего сына я заговорила, не бойся. Только заставь его перед боем этот оберег надеть. — Ведьма протянула женщине зловонный комок на бечевке. — Великую силу он имеет, может спасти даже того, кому на роду ранняя смерть написана.
Старушка перестала плакать и поглядела на ведьму ледяным взором.
— Нет! Не возьму я от тебя ничего! Бес попутал, когда на помощь твою понадеялась. Обереги твои не помогут! Не тебе, собачье отродье, с богом силами меряться! На что его воля, того никому не изменить! — ее голос дрожал от подступивших слез. — Ослабла вера моя, вот и послала сына к тебе. Тяжело детей терять, тяжело в холодную могилу класть, а самой на свете белом оставаться! Но разве можешь ты это понять, нечисть поганая? Разве можешь знать, как страдает сердце материнское за детушек своих?! — Старушка схватилась за голову. — Сгубила я душу свою! Ой, сгубила! Но сына в гиену огненную затянуть не дам!
Гневно сверкнув глазами, хозяйка двинулась на ведьму:
— Будь же ты проклята, чертова баба! Коли б знала тогда, что ты ведьма, а не зверь раненый, своими руками удавила бы! Убирайся, грязная! И чтоб духу твоего тут не было!
