Притягивает к губам бутылку, из которой минуту назад отпивал Дэниел, и проводит ярко-розовым язычком по ее горлышку.
Я еле слышно издаю протяжный стон, ноги подкашиваются, в глазах все помутнело.
Что он здесь делает?
Откуда мой брат, блять , знает его?! Почему он мне ничего не сказал?
Я должна сейчас же отсюда убраться, совсем ничего не вижу, черт, эти блядские линзы совсем меня доканали.
А ты еще и грубиянка, птичка моя. – раздается голос сбоку, но я уже разворачиваюсь и вылетаю прочь из клуба, даже не надев на себя пальто.
Плевать я хотела на все происходящее.
Я стою на улице, мне холодно, я плачу, как ребенок, я мечтаю оказаться неважно где, только не здесь, только не с ним рядом, я ведь так устала от него, я спрашиваю себя, как мне возвращаться в Бостон, я смотрю на небо, ищу звезды, но даже их нет.
Вот я уже рыдаю взахлеб.
И это действительно провал.
POV Гарри.
Мне 19 лет и жизнь катится ко всем чертям. Что-то такое во мне смешалось. Теперь я окончательно понимаю, что она не только близка мне, но что я теперь и представить себе не могу, где кончается она и начинаюсь я. А еще что от этого теперь точно никуда не денешься.
Так когда, ты говоришь, была эта война? – спустя пару минут после того, как она выбежала, а я отошел от впечатления, спросил я, обращаясь к Луи.
В 91, друг мой. – последовал ответ, словно я нуждался в уточнении.
Но гребаная правда заключается в том, что я даже не слышал никогда об этой войне.
Да и пошла она к черту, эта Иранская война.
Что за тема для разговора?
Это нереально! – ну вот, еще не лучше. – Никто и не знал, что этот звуковик срубится после первой же дороги! Ха! Во дела!
Я сжимаю голову в руках и наклоняюсь вперед, даже не поинтересовавшись, что несет этот ненормальный Гримшоу.
Стайлс? Ты в порядке?
Усталость и разница во времени не пошли ему на пользу, Ники. – отвечает за меня Луи и заботливо гладит меня по голове, приглаживая кудри.
Конечно это все чушь собачья, и никакая разница во времени тут не причем.
Гримшоу продолжает нести полнейшую чушь, от которой меня воротит и мерзко лихорадит.
Становится томительно тяжело и жарко, душный воздух нападает прямо откуда-то сверху, надвисая надо мной. Тяжелый момент.
Я дошел до ручки и даже не решаюсь потереть ладонями лицо, чувствуя, что кожа вот-вот лопнет, иди же растрескается, или еще какая-нибудь дрянь приключится.
Ника просто жадность сгубила. Употребил меньше, чем хочется, но больше, чем мог. Теперь он выглядел полным идиотом со своей жалкой бутылкой минералки в руках.
