Все стало еще трагичней, когда открылось что Турамбара на самом деле его зовут Турин, сын Хурина — тот самый Мормегиль, потерявший память после встречи взглядом с драконом и обрюхатившим по незнанию собстенную единоутробную сестру Ниенор, что из-за дракона тоже потеряла память. К той после гибели дракона вернулась память и не выдержала правды, она бросилась вниз со скалы в огненную яму, находящуюся рядом с логовом Ящера. Впоследствии никто и никогда не смотрел с этого утеса — ни человек, ни зверь или птица, и деревья здесь тоже не росли. Утес же получил название Кабед Найрамарт — Прыжок к Ужасной Смерти.
Но мне не были интересны семейные драммы людей (Феаноров никто уже не переплюнет), я заинтересовался мечом, и по описаниям выходило что это Англашель! Как Смертельное Железо попал в руки человеку я не узнал. В последний раз его видели в руках Белена (не Берен), тот выпросил меч в награду у Тингола из Дориата. Однако Турамбар называл меч Гуртанг, видимо не зная его настоящего имени. Значит он получил меч не в дар, а возможно украл его, или это был тот самый безымянный меч-близнец Англашеля. Маблунг сказал, что Турамбар, которого сначала сочли мертвым очнулся от Морока дракона, но узнав о самоубийстве возлюбленной, проклял Дориат и воткнул меч рукояткой в землю. Затем бросился на лезвие Гуртанга и черный клинок забрал его жизнь. Обернувшиеся Маблунг и его спутники взглянули на неподвижную тушу Глаурунга, а затем перевели взгляды на тело Турина, и осознали что он мертв. Затем тело Турина подняли с земли, оказалось, что лезвие Гуртанга переломилось надвое.
...Насмешник о камни разбил лицо,
Но — полно жалеть о нем!
Я не из числа королевских псов,
Не стану вилять хвостом,
Не буду молить о прощенье, как раб:
Я — сам себе господин.
На Севере — Враг, а Запад слаб
— Ну что ж, я останусь один.
Я знаю лишь имя отца моего,
Не помню лица сестры...
Пускай я один против северных свор,
Но стрелы мои быстры,
И прям мой путь, как древко копья
— Претит мне льстивая речь.
Да будет покорна судьба моя
Руке, сжимающей меч.
...Бредут года, как в цепях рабы,
Бьет крыльями воронье...
Запятнанный Кровью, сын Злой Судьбы
Отныне имя мое.
Пусть смерти моей не оплачет мать
— Лишь волки в ночи отпоют,
Но воин не должен сомнения знать
В последнем победном бою.
Мой клич во мраке мертвых долин
Как голос смерти звучал,
Я кровью досыта напоил
Звенящую сталь меча,
Я черную тень судьбы победил,
Мне месть — единый закон...
И вот — победитель — стою один,
Самим собой побежден.
