Меч был скромный и изысканный одновременно: обычная черная рукоять со простым навершием, украшенным витиеватой буквой В. Позже я узнал, что брат ставит этот вензель на все свои изделия – своего рода клеймо мастера. Перекрестье оружия было прямым, но имело на концах мыски, направленные в сторону лезвия. В центре гарды был узор – незамысловатое сплетение металлических нитей, напоминавшее морду дракона. Такие же нити, сплетенные в форме гибких тел с массивными головами, расходились от середины перекрестья к мыскам. Гарду с клинком скрепляла выпуклая и продолговатая капля, словно бы стекающая с лезвия к рукояти.
Сам клинок заслуживал отдельного описания. В верхней части его полотна с каждой стороны имелось по выступу. Мне почему-то представилось, что они выполняют роль стопперов и не дают клинку проникнуть глубоко в тело. От этих мысков начинался дол, а сталь вокруг него была украшена узорами из темного серебра. Приглядевшись, я понял, что это не просто узор, а какие-то письмена, может, даже заклинания, написанные на не известном мне языке.
Я осторожно прикоснулся к острию, и на коже тут же выступила кровь: заточен меч был, как хирургический скальпель. Сунув порезанный палец в рот, я убрал оружие и продолжил поиски.
На этот раз мой взгляд упал на не менее притягательный, но столь же опасный предмет – пистолет. Это был «Магнум» сорок четвертого калибра – американский бронебойный пистолет. В оружии я разбирался слабо, но когда мне было двенадцать и нас летом отправили в детский оздоровительный лагерь вместе с обычными детьми, то моему соседу по кровати папа привез книгу Александра Жука «Револьверы и пистолеты ХХ века». Парень читал ее без особого энтузиазма, а я проглотил за три вечера. К сожалению, больше возможности пополнить свои знания у меня не было, но те, что имелись, позволяли мне по достоинству оценить оружие брата. Помня, как наказал меня за любопытство меч, я с еще больше осторожностью вынул «Магнум» и сжал его рукоятку. Увесистый и холодный, он рождал страшное чувство неотвратимости и сладости смерти. Мне ужасно хотелось выстрелить. И не просто в пустоту ради звука и отдачи, а по мишени – по движущейся мишени. Хотелось увидеть, как поразит ее пуля. Хотелось насладиться своей властью над чужой жизнью. Эти ощущения испугали меня, и я поспешил вернуть оружие на место, чтобы перейти к менее воинственным вещам.
В коробе из-под настольной игры я нашел десятка три фотографий незнакомых людей. Некоторые снимки были очень плохого качества – наверное, скаченные из Интернета, какие-то были сделаны на улице во время наблюдения за героем, пять носили официальный характер, а два были сделаны в фотоателье и имели явную художественную ценность. Отчаявшись найти среди этих карточек фото мамы или Максика, я убрал снимки. Возвращая коробку на место, я заприметил рядом с ней пухлый блокнот, у которого вместо переплета были три толстых кольца. Я открыл его и понял, что нашел то, что искал.
