— Что?! — опешила Гермиона.
— Ничего, Грейнджер, — сказал он громко, — беги за Макгонагалл, за Флитвиком, нажалуйся хоть Визенгамоту и портрету Дамблдора заодно. Неужели, — вдруг он схватил её за запястье, — ты, маленькая заучка, думаешь, что это меня испугает?
Увидев это, Виктор дёрнулся, но никакая физическая сила не могла противиться силе чёртового заклятия.
— Тогда чего же ты хочешь? — выпалила она сквозь зубы, глядя в эти тёмные, поражающие своим холодом глаза.
— Я всё сказал, — Нотт отпустил её руку. — Для глухих не повторяю.
Он уже собирался перешагнуть порог класса, когда Гермиона заставила себя выговорить:
— И что мне сделать, чтобы ты освободил Виктора?
Он медленно повернулся, и она увидела самодовольную усмешку на его губах.
— Попроси.
Гермиона покраснела — то ли от гнева, то ли от стыда, и в этот момент Тео с удивлением ощутил, что где-то глубоко в груди, там, где, вероятно, у нормальных людей находится душа, сладко заныло.
— Прошу тебя, отпусти Виктора, — быстро произнесла гриффиндорка, не глядя на него.
— А как же волшебное слово? — возмутился Тео.
— Пожалуйста, — так же быстро сказала она, теребя подол своей мантии. — Ну, этого достаточно?
— Неа, недостаточно. В глаза мне смотри, Грейнджер.
Гермиона задохнулась от вновь обуревающей её ярости, но была вынуждена поднять глаза на этого нахала.
А он смеялся ей в лицо, явно пользуясь своим положением и получая от этого удовольствие, но внезапно за насмешкой и презрительностью Гермиона разглядела на миг мелькнувшее отчаяние. И её гнев сразу пересилило любопытство.
Что же заставило его вернуться в школу? Почему он так себя ведёт, почему вынужден искать убежища здесь, в Хогвартсе, где половина учеников его терпеть не может...
Гермиона знала, что обязательно всё выяснит. Она не могла иначе. А Тео в это время смотрел на неё не отрываясь, думая о том же самом: Грейнджер слишком дотошна и скрупулёзна, чтобы оставить всё как есть. Он успел увидеть в её глазах искорку любопытства — значит, он вызвал у неё интерес к себе, а значит, он добился своего.
Быстрое движение палочкой, и Крам был освобождён от сковывающего тело заклинания. Гермиона сразу поспешила к нему, даже не оборачиваясь на Нотта. Остальные зашептались между собой, ожидая, очевидно, выяснения отношений между преподавателем и напавшим на него учеником.
Но Виктор, спокойно взглянув на по-прежнему стоящего на пороге класса слизеринца, сказал лишь одно:
— Мистер Нотт, подойдите ко мне после урока. А нам, — обратился он ко всем остальным, — пора начинать. Прошу за мной.
