покоев, двинулись по коридору.
- У меня есть свои пути. Девочка многому научилась за десять лет, пока некому было
её защитить. Ты всё время думал обо мне? Или забыл тут же, как солгал королю о том, что сделал мой отец?
Он хотел повернуться к ней и посмотреть в глаза Каре, но не сводил взгляда с
каменного коридора, освещённого зажжёнными факелами, что будто бы вели их к
нужному месту.
- Я думал о тебе, но мне казалось, что ты погибла. Я помню, тогда была очень
холодная ночь, да и такая снежная буря, самая сильная за последние пару лет. Сколько
тебе тогда было, шесть?
- Семь.
- Как и мне.
- Думаю, да. Осторожно, впереди охрана. Поиграй немного, о мой принц, не то
придётся пополнить твою прекрасную коллекцию шрамов ещё одним.
Была ли эта девушка столь умела в обращении с клинком, сколь уверенно себя
чувствовала во дворце, полным её врагов? Ведь только одно слово стражницу, и её
жизнь оборвалась бы в тот же миг.
Чувство вины за выбор, совершённый в ту ночь, далёкую, но незабытую, заставило его
замолчать, и он лишь коротко кивал страже, мимо которой проходил.
- Отвечая на твой вопрос… - протянула Кара. – Я подружилась с несколькими
служанками из дворца, что ходили по магазинам в нашей деревне пару неделю назад.
Они пристроили меня горничной тут, когда я сказала, как мне нужны деньги, чтобы
выжить. Бедные добрые девочки, они и не предполагали, что каждое моё слово было
лживым.
- Они всё ещё живы? – сухо спросил он.
- Да, разумеется. Я же не убийца.
- Ты сама сказала, что убила четверых человек.
- Эти четверо заслуживали скорой смерти, вот уж поверь мне. Я знаю, что даже мой
отец одобрил бы это проявление насилие. Нам ещё далеко? – они покинули дворец, миновали ледяные сады и шли по тропе, что вела к высеченной в скале лестнице – на
вершине её громадиной высился дворец.
- Не очень, но я не знаю, не так уж часто тут бываю.
- О, я в этом уверена, - она промолвила это с таким презрением, что он даже оглянулся
на неё через плечо, но девушка только огрызнулась: - Чего пялишься?
- Думаю, что у кого-то в жилах и крови яда побольше, чем в моих.
- О, мой принц, избавь меня от подобных наблюдений! – воскликнула она безо всякого
уважения. – Я совершенно не нуждаюсь в твоей жалости или в твоём понимании, мне
нужен только мой отец.
- Десять лет, - отозвался он. – Он провёл тут слишком много времени. Это кого угодно
изменит. Сделает мрачным, сердитым, полным горечи… Даже с ума сведёт.
- Пошевеливайся, я сказала, - она ткнула его в спину кинжалом, и он с ненавистью
