Дядя не был бы дядей, если бы не попытался её отвлечь.
- А тебе очень идёт сари! Яков при виде тебя с ума сойдёт. И влюбится ещё сильнее. Если ему есть ещё куда влюбляться. Есть, как ты думаешь?
Анна устало улыбнулась.
- Мне надо идти, Аннет. Но я здесь, рядом. Ничего не бойся и жди Штольмана. Он скоро будет здесь. Буквально через несколько дней.
- Да.
Как хорошо! Почему только сил нет совсем?
*
Она всё же превозмогла страх и вернулась в святилище Кали. В этом месте было такое напряжение, что УВИДЕТЬ там было очень просто. Даже если увидеть снова глазами капитана Челси – почему это должно её пугать? Пусть тот, кто виноват, боится!
Видение накатило на неё, едва она сделала шаг по направлению к статуе Кали. На этот раз она оказалась на площади. Впереди шёл Штольман. Она отчётливо видела его спину. А еще она отчётливо понимала, что в эту спину сейчас кто-то целится из револьвера.
«Яша, оглянись, оглянись!» - взмолилась она.
Ударил выстрел, и видение прервалось, оставив только боль в солнечном сплетении.
Анна не знала, чем всё окончилось там, на той площади. Она рванулась вплотную к статуе, но видение не повторилось. Вызвать его усилием воли она тоже не могла, ведь оно происходило каким-то образом без участия духов.
Её снова бил озноб, от которого слабо помогал даже мужнин пиджак на плечах.
Что с ним? Жив ли?
Впрочем, Яков Платонович давно уже пообещал ей, что непременно явится, если с ним что-то случится. Раз он не явился, значит жив. Даже если он шутил, когда говорил это, столкнувшись с реальностью, вынужден будет поверить и выполнить своё обещание!
Господи, о чём она? Сумасшествие какое-то!
Назавтра она снова явилась в храм и снова подступила к изваянию. Видение пришло более отчётливое, с деталями. Анна погрузилась в него, пытаясь осмыслить и передать то, что видит.
«Яша, оглянись, прошу тебя! Оглянись!»
Если это было предупреждение, подобное тому, которое воспретило им ехать в Петербург, надо было довериться этому предупреждению. Но услышит ли он? Поверит ли? Яков Платонович – такой материалист!
Она словно бы вновь услышала его иронический голос: «Я учту это, Анна Викторовна!»
Вот только иронизировать не надо! Не время иронизировать!
Ну, как его заставить прислушаться?
Она повторяла свои упражнения целый день. Её никто не прервал. В этот храм, кажется, никто не ходил, кроме раджи. За изваянием Кали открывался проход в какой-то другой зал, но он Анну не интересовал. У неё было занятие поважнее. Сейчас безжалостная богиня Кали была её союзницей, и она не намерена была пренебрегать даже такой помощью. Она будет приходить сюда снова и снова. Лишь бы он был жив!
