Разница в возрасте у них едва ли была большой. Десять-двенадцать лет, если Якову не изменяло зрение. Точнее он не знал. Прежде отношения с дядюшкой Анны Викторовны строились у него на основе уважительного нейтралитета, где право старшинства в принятия решений по традиции принадлежало сыщику – с того самого дня, как он познакомился с Петром Ивановичем в «деле утопленниц».
Но с какого-то момента после той суматошной ночи Миронов решительно присвоил себе право заботиться о его здоровье и безопасности. Право, которым Штольман никого не наделял уже много лет, но Миронову это было безразлично. У Якова просто появился дядюшка - не просто родственник жены, а близкий человек, который печётся о его благополучии. Это было ново, неожиданно… и не сказать, что неприятно. Штольману всегда нравился младший Миронов. Чутьё подсказывало, что коротая в бездействии время в доме брата, он был там явно не на месте. Почему же не уезжал? Пётр Миронов скитался по городам и весям большую часть своей жизни, и никто толком не знал, чем именно он занимается. А потом вдруг застрял в Затонске, хотя его многочисленные эскапады говорили, как ему там тесно и скучно.
Анна Викторовна однажды обмолвилась при нём, назвав дядю своим самым лучшим другом. Штольмана тогда кольнула непрошеная ревность оттого, что его самого не наделили этим званием. Теперь он хорошо понимал, что это была правда. Отношения с ним были для Анны вечной маетой, попыткой добиться уважения, доказать свою значимость – бог знает чем ещё! А Пётр Иванович просто был всегда рядом с ней, деля все её тревоги, сопутствуя в авантюрах, служа поверенным всех её девичьих тайн. Было у Штольмана подозрение, что и сердечная привязанность Анны Викторовны к начальнику сыскного отделения для дядюшки не была ни предосудительной, ни тайной. И много раз Пётр Иванович служил посредником, устраивающим свидания сыщика со своей любимой племянницей. Особенно помнилось, как в начале зимы, когда Анна Викторовна захворала, а прибежавшего навестить Штольмана решительно выставила Олимпиада Тимофеевна, Пётр Миронов беззаконно провёл его к больной, хотя в доме Мироновых Яков Платонович давно уже считался персоной нон-грата. Родители пеклись о приличиях, а дядюшка просто знал, что эта встреча будет для Анны лучшим лекарством.
Штольман уже не раз мысленно покаялся за то, что про себя именовал Петра Миронова бездельником и бонвиваном. Полтора года выдержал в Затонске дядюшка только ради Анны Викторовны.
