- И что Нина Аркадьевна?
- Убеждала меня не лезть в это дело. – Яков усмехнулся. – А опыт учит меня поступать прямо противоположно тому, что советует госпожа Нежинская.
Анна с облегчением выдохнула и стиснула широкую ладонь мужа.
- И что нам делать?
- Пока не знаю, - задумчиво сказал Штольман.
Внезапно дядя спохватился:
- Аннет, а что ты видела вчера у губернатора?
Яков тоже очнулся от своих раздумий и вопросительно уставился на неё.
- Я не уверена, имеет ли это какое-то отношение к делу.
- И всё же? – настаивал дядюшка.
- Я видела изваяние Кали. Помните, эта чудовищная богиня смерти – восьмирукая, синекожая, с высунутым языком, в ожерелье из черепов.
- Изваяние Кали? И только?
- Да. В тот момент я подумала, что всё это может быть связано с душителями, ведь они ей поклонялись. Но если здесь замешаны англичане, то я уже не знаю, что думать.
- Твои видения никогда не обманывают, - серьёзно заметил дядя Пётр. А он нечасто бывал серьёзен.
Яков, против обыкновения, не отмахнулся. Он смотрел в лицо жены долгим, задумчивым взглядом. Потом всё же произнёс:
- Калидас означает «слуга Кали».
***
Штольман всё же предпринял попытку убедить губернатора не спешить с карательными мерами. Разговор был долгий и практически безрезультатный. Яков Платонович в качестве последнего средства предложил лично отправиться на место преступления и доказать, что это убийство совершено вовсе не душителями. А скоропалительные расправы только вызовут гнев местного населения. Губернатор заявил, что экспедиция всё же отправится. Если русский сыщик желает, он может поехать тоже, но решение будет приниматься полковником Робинсоном на месте.
И конечно, Штольман принял решение ехать в Брахаратпур. Чего он не ожидал, так это того, что Анна категорически откажется оставаться в Калькутте без него. Она сама не знала, почему для неё это было так важно. В составе военной экспедиции опасность Якову едва ли грозила, но она не могла отделаться от чувства постоянной тревоги, словно что-то неминуемо должно было разлучить их. В этой стране, где правили чудовищные боги и совершались чудовищные ритуалы, она не могла оставить мужа одного.
Они даже поспорили об этом на повышенных тонах. Услышав, как Штольман орёт – в своей неповторимой манере, шёпотом – дядюшка и Карим ретировались в свой номер, чтобы не оказаться на линии огня. Но Анна оборону держала стойко. Ни этот язвительный шёпот, ни гневные взгляды любимых глаз её не напугали. Она добилась своего.
