Трамвай остановился, мы вышли из вагона и пошли дальше по Пауэлл-стрит. Возвращая фотокопию, я предположил:
— Это его дедушка. Может быть, свою страсть к сцене Грисон унаследовал от него?
— Не слишком ли много дедушек вы обнаружили сегодня, профессор? — спросил Айрин, вкладывая снимки обратно в конверт.
— А что обнаружили вы, инспектор?
— Сейчас я вам покажу, — ответил он, и мы продолжали путь молча.
Впереди виднелся залив, очень красивый в солнечном освещении, но Айрин даже не смотрел в ту сторону. Мы подошли к невысокому зданию, и он кивком головы показал мне на табличку на дверях: «Студия 16: коммерческое телевидение». Мы вошли внутрь, миновали пустую контору, затем громадную комнату с бетонированным полом, на котором плотник мастерил переднюю стену маленького коттеджа. Пройдя помещение — инспектор явно уже бывал здесь ранее, — он толкнул двойную дверь, и мы очутились в крохотном кинозале. Я увидел белый экран, с десяток кресел и проекционную будку. Голос из будки спросил:
— Инспектор?
— Да. Вы готовы?
— Сейчас, только вставлю пленку.
— Хорошо. — Айрин показал мне на кресло и уселся рядом. Тоном доверительной беседы он начал: — В этом городе жил некий чудак и оригинал по имени Том Вили — фанатик спорта, настоящий маньяк. Он посещал все боксерские схватки, все спортивные игры и соревнования, все автогонки и дерби, и все они вызывали у него одно лишь недовольство. Мы его знали, потому что он то и дело бросал свою жену. Она ненавидела спорт, придиралась к мужу, а нам приходилось ловить и возвращать его, когда она подавала жалобы на беглеца, не желающего содержать семью. К счастью, он никогда не удирал далеко. Но даже когда мы его ловили, все, что он говорил в свое оправдание, — это что спорт умирает, а публике на это наплевать, и самим спортсменам тоже, и что он мечтает вернуться в те славные и далекие времена, когда спорт был поистине велик. Вы улавливаете мою мысль?..
Я кивнул. Кинозал погрузился во тьму, и над нашими головами зажегся яркий луч света. На экране замелькали кадры кинофильма. Он был черно-белым, квадратным по размеру кадра; движения — отрывистые и более быстрые, чем мы привыкли видеть. К тому же фильм был немой, даже без музыки, и было странно следить за движущимися фигурами, не слыша никаких звуков, кроме жужжания проектора. На экране показался «Янки-стадион» — его общий вид, затем я увидел человека с битой в руках. Камера приблизилась к нему, и я узнал знаменитого бейсболиста Бэйба Рута. Он приготовился, ударил битой по мячу и побежал, радостно смеясь. На экране возникла надпись:
