Взобрались на гребень холмов.
— А далеко ещё до села, версты две, не меньше! — сказал стоящий слева от Петра прапорщик Озереев.
— Будем реку переходить, держись ближе, там может быть глубоко, — откликнулся Аженов.
Серый склон, поросший прошлогодней травой, стена камышей у берега, речка, за ней вторая стена камышей, потом огороды, заросшие бурьяном, позиции красных у околицы и село, раскинувшиеся на нескольких холмах. Картинку дополнял деревянный мост через реку, соединявший два куска чёрной раскисшей дороги.
Взгорок с которого спускался Аженов подсох, да и прошлогодняя трава не давала проваливаться в землю и не скользила под сапогами. Красные, как увидели офицерские цепи, открыли ружейно-пулемётный огонь, выдавая свой страх. С такой дистанции могла попасть только случайная пуля. Офицеры шагали молча, даже не снимая винтовки с плеча. Пулемётчики, пройдя с версту, остановились. Ближе им было подходить не резон — камыши закроют всю видимость. Резанули сразу по другому берегу, ударив красным у моста во фланг. Вмиг заткнули пулемёт большевиков, затеявший стрельбу по Тимановскому и взводу поручика Крома.
Пули начали свистеть чаще. Ударила батарея Миочинского, разрывы накрыли позиции красных на той стороне реки.
— Бегом! — гаркнул взводный, броском бросая людей к камышам. Пётр пробежал оставшиеся двести шагов за один миг. Теперь было не так опасно. Хотя пули и противника и продолжали по-прежнему срезать стебли разбивать в пух тёмно-коричневые камышовые головки, но стрельба была уже не прицельной.
— Вперёд! Раненых в реке не оставлять! — проорал Згривец и взвод в полном составе шагнул в реку. Речушка оказалась мелкой, по пояс. "Сапоги бы не оставить!" — подумал Аженов с трудом вытаскивая ноги из илистого дна. Ноги проваливались в речной ил по колено. Ледяная вода обжигала, стиснув ноги холодными тисками. Дошла до паха, всё естество сразу сжалось, стараясь запрятаться поглубже. Кто-то слева упал в ледяную воду, но тут же вскочил. Красные, наконец, увидев папахи над камышами, открыли бешенный огонь. Пули свистели гораздо выше, видно комиссары не дали команду сменить прицел. Одна пролетела у Петра прямо над ухом, он даже мотнул головой, словно отмахиваясь от назойливого шмеля. Хотелось рывком выбраться на берег, но речка не давала, цепляясь за ноги. Все двадцать с лишним шагов пришлось пройти медленно и осторожно. Слава Богу никого при переправе не задело, и никто не упал в холодную февральскую воду сбитый пулей.
