-Побольше выдержки, если не получится по плану, действуем по обстановке, — предупредил подполковник, отходя вглубь склада.
Снаружи, матерясь, начали открывать неподатливый замерзший замок и воротная створка пакгауза приоткрылась.
— Выходи по одному, согласно фамилий! Комиссар приказал вас в тёплое помещение перевести! — выкрикнул Лукин, стоя в пяти шагах от ворот. — Аженов ...
Пётр чуть нажал на створку, расширяя проход и почувствовав за ней красногвардейца. " Трое значит",— подумал он, видя только двоих: одного с винтовкой наперевес слева и одного впереди, водившему по строчкам списка стволом нагана и выкрикивавшего фамилии.
— У ворот трое, — шепнул он Ганевичу, и надавив на створку плечом хорошенько, чтобы сделать проход пошире, шагнул на улицу. Пять стволов с десяти шагов уставились на него и тёмную щель, из которой он появился.
— Правее отходи, побежишь, стрелять будем,— предупредил Лукин, — показывая наганом место. — Озереев! — выкрикнул он следующую фамилию, читая список с конца. " Сначала "новичков" человек восемь, а "старичков" мы и в пакгаузе добьём, они уже и так готовы — неделю сидят".
— Забродин! — подождав, пока прапорщик займёт место рядом с Аженовым, выкликнул он следующего кандидата в покойники. " Держится ещё есаул, сука! ...А бурки фетровые надо будет с него снять. Хватит, отходил своё..."
— Ганевич! " И этот ещё хоть куда, волком смотрит, сволочь!"
— Лазарев! Побыстрей давай, ваше благородие! — поторопил он. " А этот видно слабоват, уже околел совсем" — расплылся в улыбке Лукин, наблюдая, как пытавшегося гордо вышагивать подпоручика, била мелкая дрожь.
— Артамонов! ...
— Болен он, лежит в лёжку, не поднимается! — выкрикнул из пакгауза Потапов. " Молодец, Александр Михайлович, вовремя отвлёк, подумал Аженов, показав глазами Ганевичу на того, что с револьверов и на тех пятерых, что держали вход под прицелом.
— Тогда Ракитин, Дубровский и Трунов! — выкрикнул Лукин сразу три фамилии и Пётр понял, что компания определилась. Это поняли и все остальные, и топтавшаяся чуть в стороне кучка офицеров начала незаметно смещаться ближе к воротам, приближаясь к охране.
Ганевич тоже соображал не хуже Петра. Он застрелил командира красногвардейцев именно в тот момент, когда последний из названных офицеров выбрался из пакгауза. Капитан стрелял не вынимая руку из шинели и всё получилось настолько неожиданно, что только Аженов успел среагировать на этот приглушённый пистолетный хлопок, метнувшись к падающей навзничь бекеше. Стволы пяти винтовок потянулись за ним, ловя на мушку, а поручик уже распластался в снегу и, прикрывшись упавшим телом, выкрутил из еще тёплой руки белый от снега наган. Эти пятеро, что целились в него — мишени Ганевича. А для него вот эти два: один, что замахнулся сбоку штыком, собираясь всадить его в спину Трунова — на, получи! И второй — с испуганным вскриком побежавший вдоль стены. Получи и ты! Метко послал наган вторую порцию свинца.
