Джерри не нравилось, как Государственный Департамент ведет работу в странах Южной Америки. "И дело даже не в том, размышлял Джерри, когда его самолет начал спускаться к аэродрому Рио, - что у меня в разных здешних державах, уважаемых, мало уважаемых и совсем неуважаемых, вложено более трехсот миллионов долларов. Хотя, что касается лично меня, это далеко не пустяк. Дело в том, что если события будут и дальше так развиваться, Бог свидетель, скоро мы не только свои миллионы, а вместе с ними и всю Южную Америку - мы свои головы потеряем. А это как-никак самое дорогое, что у меня есть". Джерри недобро усмехнулся. Выходит, за доллары нужно драться, как за жизнь. Как это говорят в подобных случаях коммунисты? Они говорят: "Такая вот диалектика получается". Джерри еще раз усмехнулся, закрыл глаза. В этом году он начал скверно себя чувствовать при посадках, и это раздражало, даже бесило его. Но, увы, ничего не поделаешь, годы. Никто еще не научился заставить их бежать вспять. Парсел стиснул зубы, готовясь к неприятным болезненным ощущениям.
Когда он подъехал к своему особняку, было около девяти часов вечера. За большим черным лимузином Джерри захлопнулись могучие створки механических ворот, и он вздохнул с облегчением. Хмельное веселье хмельного города - Боже мой, куда ушли те времена, те блаженные, легкомысленные, буйные годы, когда он, не задумываясь, бросался в водоворот такого вот фестиваля? Подобного рода мысли были своеобразным внутренним кокетством, и Джерри сознавал это. Просто он устал, устал чертовски. И - надо работать. "Черта с два имел бы я то, что имею, не работая, как буйвол, как слон, как верблюд". Особенно понравилась Джерри его мысленная аналогия с верблюдом.
У подъезда его встречали несколько человек. "Вот и начинается работа. И, прошу заметить, ведется она без суббот и воскресений, без фиест и фестивалей".
Перебросившись несколькими фразами с Бжезинским и Сейкером, отдав на ходу два-три коротких распоряжения Маркетти, энергично и приветливо поздоровавшись с несколькими малознакомыми ему послами, Джерри взял под руку семенившего рядом с ним тщедушного, седого джентльмена и увлек его за дальний столик в баре первого этажа.
- Ну что же, мой дорогой генерал, - холодно улыбнулся Парсел, пригубив стакан с "мартини", - так и будем отдавать "красным" кусок за куском, милю за милей, поселок за поселком, город за городом, страну за страной?
- По-моему, в том государстве, где я представляю наши интересы, порядок не хуже, чем в моем родном Техасе, - слегка пришепетывая, спокойно ответил собеседник Парсела. И потом долго, мелкими глотками пил из высокого стакана виски с содовой. Когда стакан опустел, он осторожно поставил его на стол, приветливо кивнул бармену и только тогда взглянул Парселу в глаза устало и внимательно.
