– Хватит давай лясы точить, – не вытерпела Анисья, – у Евлахи давно все и дома, и в лесу выставлено, а вы, путаники… Смотрите-ко, пересохло сено, мнется – листовник один. Побрызжет дождем, нечего грести-то будет!
– У Евлахи-то есть кому робить, да Ваську еще созвал метать, – заметил Егор, хватая навильник сена и ловко опрокидывая его в промёжек[32].
– Вон и Осиповы отсенокосились да Ефимку уж полдома срубили, – не унималась Анисья, – а мы все из леса выползти не можем.
– Рубят-то они рубят, да и подумывают крепко, – бурчал Егор. – Шура-то на сносях, вот-вот родит: девку она Ефимку в новый дом принесет али парня?
– И ты, гляжу, под Полин подол заглядываешь, нехристь! Мечи, говорю, морока заходили…
Пелагея лишь посмеивалась, слушая перебранку да время от времени хитро поглядывая на потного, раскрасневшегося муженька своего.
Ближе к вечеру Егор велел Анисье идти домой обряжаться, сам же с молодыми остался ночевать.
– Завтра-то долго не протягайтесь, – наказывала Анисья, – от кустов начинайте отгребать, из малегов на бубень траву выносите…
Егор облегченно вздохнул, когда его тараторка скрылась в лесу. Сел курить: любовался гладким ухоженным телом зарода.
За солнцем уже пала роса. Гребь отбило. Степан с Пелагеей пошли к избушке разводить костер.
Вёдро постояло: через два дня Валенковы выехали из леса.
У околицы деревни Егор слез с телеги, поковылял пешком: мерное тюкание топоров его привлекло.
Он привернул к Осиповым: новый, желтый, в пять рядов сруб стоял на пустыре метрах в пятнадцати от дома Захара.
Поздоровавшись, Егор стал расхваливать работу:
– А и правда у вас быстро подается… – Он, видимо, имел в виду слова Анисьи, что Осиповы уж полдома срубили. – Ишь как! Только щепки летят!..
– Э-э-э, Егор! – с укоризной, без улыбки протянул Захар, сидевший на бревне и рубивший угол. – Это, парень, хрен не рубака, ежели как во все стороны летят! – и Захар ловко ударил топором раз, другой. – А вот если как все щепки под бревно ложатся…
И Егор, чудак, нагнулся, глянул, все ли щепки Захаровы под бревном.
А они и правда лежали там аккуратной кучкой. Щепка к щепке.
– Убирай башку-то, оттяпаю!
– Да кабы прок в ней был какой, – отвечал Егор бесшабашно.
– Прок не прок, а без нее все ж таки как-то неловко.
– А это уж так, – согласился Егор. У дома Захара вдруг заголосила баба.
– Чего ино такое там… Ефим! – крикнул Захар. Ефим, рубивший угол на другом конце бревна, слез со сруба, неспешно пошел к дому.
