В 1957 году Никита Сергеевич жил напротив «Мосфильма», в поселке, прозванном потом народом «Заветы Ильича». А у нас на «Мосфильме» построили «Тонстудию» для озвучивания фильмов. И только здесь существовал единственный на всю Москву широкий экран. Хрущев время от времени устраивал в «Тонстудии» просмотры зарубежных широкоэкранных кинолент, приглашая известных актеров. Здесь мы с ним иногда встречались, и здесь же он посмотрел «Хождение за три моря». Лишь позже в кинотеатре «Художественный» появился второй широкий экран, и наш совместный с Индией фильм стал достоянием непривилегированных зрителей.
Спустя тридцать лет я вновь побывал в Индии. Признаюсь, был поражен: люди помнили наш фильм. Мне даже напевали из него песни.
Снимаясь в Индии в «Хождении за три моря», я сдружился с нашим кинооператором Евгением Николаевичем Андриканисом. Он меня и подбил на зарубежный вояж.
– Можно нам с Евгением Николаевичем, – при встрече попросил я нашего посла в Индии, – обратно вернуться не вместе с группой, а окружным путем?
Посол дал согласие. Мы поднакопили индийских рупий, которые тогда ценились в мире чуть ли не наравне с долларами, получили визы на остановки и из Бомбея вылетели в Каир, оттуда в Рим и Париж и уже только потом вернулись домой.
Это было великолепно – побывать за границей вдвоем, без всяких там гидов и стукачей. Евгений Николаевич родился в Париже в семье политэмигрантов и блистательно знал французский язык. Так что переводчик нам не требовался, деньги более-менее приличные имелись, и главное – была полная свобода. Я впервые увидел страны, о которых раньше знал только по картинкам в учебниках. Все музеи, картинные галереи, памятники прошедших эпох, старинные улочки и современные кафе – в нашем распоряжении. Одеты мы с иголочки, так как в Индии могли приобрести все самое модное, по виду – типичные европейцы.
– Ты только молчи, и за шведа сойдешь, – посоветовал Андриканис.
В Париже на оставшиеся деньги пошиковали – остановились в отеле «Орсей» напротив Лувра. Евгений Николаевич был моим гидом, провел и по музеям, и по примечательным местам Парижа. Весь город исходили пешком.
Андриканис оказался фанатиком-коллекционером, он тратил деньги не на иноземные штаны и рубашки, а на книги об искусстве.
Честно говоря, сходили мы не только в Лувр, но и на стриптиз. Знали, что с делегацией никогда не попадем на подобное зрелище, какой-нибудь поганенький стукач тотчас донесет, что мы родину продаем. Хотя, по правде говоря, не мы ее продавали, а они, как оказалось впоследствии.
