— Как себя чувствует мадам?
— Она спокойна, господин, — ответила девушка и подалась назад, намереваясь удалиться.
— Постой, Тете. Ну-ка, посмотрим, не поможешь ли ты нам разрешить сомнение. Доктор Пармантье полагает, что негры такие же люди, как и белые, а я говорю, что нет. А ты что думаешь? — спросил ее Вальморен тоном, который доктору показался скорее отеческим, чем саркастическим.
Она молчала: глаза в пол, руки сложены.
— Ну же, Тете, отвечай, не бойся. Я жду…
— Хозяин всегда прав, — прошептала она наконец.
— Другими словами, ты придерживаешься мнения, что негры не совсем люди…
— Существо, которое не человек, не имеет мнения, хозяин.
Доктор Пармантье не смог удержаться от внезапно накатившего на него хохота, и Тулуз Вальморен, мгновение поколебавшись, тоже засмеялся. Махнув рукой, он отпустил рабыню, которая тут же растаяла в темноте.
На следующий день под вечер донья Эухения родила. Все было довольно быстро, хотя она не помогала до самого последнего момента. Доктор находился рядом — сидел на стуле и смотрел на нее, ведь вытягивать из матерей младенцев — не мужское дело, — так он нам и сказал. Хозяин Вальморен думал, что врачебная лицензия с королевской печатью стоит больше опытности, и не хотел звать тетушку Розу — лучшую повитуху северной части острова: даже белые женщины прибегали к ее услугам, когда приходил их час рожать. Я держала свою хозяйку, обмахивала ее, молилась с ней по-испански, дала ей выпить чудодейственной святой воды, привезенной с Кубы. Доктор отчетливо слышал удары сердца ребенка, готового родиться, но донья Эухения отказывалась ему в этом помочь. Я объяснила ему, что моя хозяйка вот-вот родит зомби и что Барон Самди[9] уже здесь — пришел, чтобы забрать его, а доктор стал смеяться, да так, что слезы из глаз. А этот белый уже несколько лет изучает вуду, знает, что Барон Самди — служитель и соратник Беде, лоа царства мертвых! Вот уж не знаю, что показалось ему таким смешным. «Какая странная мысль! Не вижу здесь никакого барона!» Барон не показывается тем, кто его не уважает. Вскоре доктор понял, что вопрос не был таким комичным, потому что донья Эухения была очень возбуждена. И он послал меня за тетушкой Розой. В гостиной я нашла хозяина, он сидел в кресле и дремал после нескольких рюмок коньяка, но он разрешил мне позвать крестную, и я помчалась за ней. Она уже ждала меня, полностью готовая: в своем белом ритуальном платье, с сумкой, ожерельями и
