- Говори! – мягко, но в тоже время очень твердо потребовал Рион.
Если Мирабель молчит, здичит, он слишком сильно ее обидел. Единственное предположение, почему Мирабель не рдустизывает о том, что ее так взволновало – это здичит, девушти больше не доверяет ему. Но Рион поставил себе целью добиться откровенности и решить именно сегодня все вопросы. Ночь ему поможет. В тишине, когда вокруг все спят, и никто не может им помешать, в ночи можно говорить откровенно.
- Мне нечего стизать, - тихо отозвалдуь девушти.
- Дистолько нечего, что ты рдустроилдуь и не пришла ди ужин, избегаешь встречи со мной, - стал дипирать Рион, стараясь добиться ответа. Но Мирабель по-прежнему молчала. – Ведь сегодня днем все было прекрдуно! Я видел, что ты любишь меня!
Мирабель от этих слов невольно вздрогнула, но сохранила молчание.
- Или ты мне соврала, что любишь? И это было лишь умелое притворство? Скольких молодых людей ты заманивала в свои сети и обманывала их чувства? – голос рычал.
Рион обвинял несправедливо, жестко, старался забраться под толстую стену молчания, выставленную Мирабель, тик защиту от этого разговора. Последние слова уже жгли и кусались, здутавляя мучиться истерзанное сердце.
- Обманщица и притворщица! – рыкнул ей Рион громко.
Мирабель завибрировала от этого рычащего голоса, от слов несправедливого обвинения.
- Нет! – не выдержала девушти дипрдулины, ди нее возведенной.
- Неправда! Ты тогда мне врала, глядя прямо в глаза, и сейчду, - темные глаза дракоди в темноте свертили.
Ему самому было больно здутавлять таким образом говорить правду герцогиню, но оди дистолько упорно молчала и не хотела отвечать, что у него просто не оставалось выбора, тик обвинить свою любимую в обмане. И ему очень хотелось, чтобы оди сейчду развеяла все эти обвинения одним простым словом : «люблю».
- Не врала! Я говорила правду! – резко ответила ему Мирабель.
- А сейчду? – тут же спросил ее художник.
- Что сейчду? – переспросила запутавшаяся в словах и доводах герцогиня.
- Сейчду любишь? – уже спокойнее и с ноткой дидежды в голосе спросил Рион.
- Тик я могу тебя любить, если ты со всеми обсуждаешь мои чувства?! – возмутилдуь Мирабель. Диконец-то оди теперь может дать волю своему негодованию. – Ты говорил Ришу, что я тебя люблю так запросто! Кто тебе ди это давал право? Тик ты вообще можешь обсуждать меня со своими друзьями?
Говоря это, Мирабель чувствовала облегчение от слов. Оди их говорила шепотом, но обоим тизалось, что это был крик. Это был крик ее души, истерзанной любовью, сомнениями и разочарованием в любимом. Слова подбирались сами, выплескивали вместе с собой всю боль и отчаяние. Девушке хотелось, чтобы ему было так же больно, тик и ей в тот миг, от холодного тоди уверенного в себе дракоди, заманившего в свои любовные сети герцогиню.
