Гурт стоял, высоко запрокинув голову и беззвучно хрипя. Он дрожал всем телом, словно в лихорадке, на его губах клокотала розовая пена. Глаза закатились, страшновато обнажив пустые белки. На могучих руках гуляли сведенные судорогой мышцы. Неестественно выпрямленная спина была напряжена так, словно вот-вот готовилась переломиться пополам, а искаженное от немыслимой муки лицо побледнело так жутко, что отсвечивало в темноте настоящей мертвенной белизной.
Но самое страшное заключалось в том, что вокруг юноши блистал и сыпал ядовитыми сиреневыми искрами старательно вычерченный на земляном полу круг. Мощный, тройной, окружающий такую же лиловую пятиконечную звезду, в центре которой был заключен неразумный сын лесника. Все пространство вокруг него оказалось заполнено причудливыми знаками и надписями на неизвестном языке. Их были десятки, сотни, сплетающихся в причудливом танце сложного заклинания. И все они сейчас ярко светились, причиняя бьющемуся в судорогах парню немилосердную боль.
Однако круг был не один: наверху, как раз на высоте некогда целого потолка, прямо в воздухе над дурачком крутился еще один сиреневый хоровод. Такой же сложный и идеально повторяющий тот, что сжигал его заживо на полу. Он словно подпитывался от бушующей грозы, с каждым ударом молнии наливался нехорошей силой, становился ярче, мощнее, буквально впитывал ударяющие сверху разряды. И при этом постепенно сжимался вокруг запертого внутри магической тюрьмы парня.
Завидев сына, Стагор бесстрашно кинулся к нему, проклиная свою слепоту. Не почувствовав, как сразу несколько кружащихся в воздухе щепок глубоко впились в его щеку, рванулся вперед, однако на полпути что-то ударило его в грудь и безжалостно отшвырнуло обратно. Да с такой силой бросило на землю, что у него на какое-то время потемнело в глазах.
"Дай ему время", - снова тихо прошелестел в голове чужой голос, и Стагор заскрипел зубами.
- Ведьма... проклятая ведьма!!!
Он бросился снова, пытаясь спасти сына от неминуемой смерти, но снова был уверенно остановлен и отброшен прочь, словно неразумный котенок, попавший под ноги раздраженного хозяина. Однако и после этого упрямо поднялся на подрагивающих ногах, утер выступившую из носа кровь, а потом хрипло зарычал:
- Ведьма-а-а... как ты посмела?!
Внезапно Гурт завертелся на одном месте, будто взбесившаяся юла, а затем взвыл таким нечеловеческим голосом, изрыгая страшные проклятия и кощунственные богохульства, что даже испуганный отец против воли замер.
