После свадьбы Овидий стал много писать, путешествовать, посещать различные кружки. Чаще всего он посещал кружок, собиравшийся в доме полководца Валерия Мессалы. Душой этого кружка был поэт Тибулл, который не интересовался политикой, а свои стихи посвящал любви, природе и радостям сельской жизни. Многие поэты кружка Мессалы неодобрительно относились к новым порядкам, введенным Августом в Риме, но боялись говорить об этом открыто. Осенью 8 года нашей эры Овидий ненадолго покинул Рим вместе со своим задушевным другом Коттой Максимом. Они отправились отдыхать на остров Эльба в Тирренском море (около 200 км к северу от Рима), где находились наследственные владения Котты, знатного и богатого юноши, чей батюшка Валерий Мессала, недюжинный полководец и одаренный оратор, покровительствовавший Овидию, скончался этой же осенью. Друзья благополучно добрались до острова и расположились в имении рода Мессалы. Они приятно проводили время за декламацией стихов, за вином, за утонченными беседами, с грустью вспоминали старого Мессалу, совершали утренние прогулки по прибрежным холмам, покачиваясь в паланкинах, обменивались пустячными соображениями за дружеским обедом. Неожиданно к ним явился гонец из Рима, от самого Августа! И явился он со страшным для Овидия предписанием. Смысл зловещего предписания состоял в том, что потомственный всадник и поэт Публий Овидий Назон должен немедленно явиться в Рим и предстать перед Цезарем, дабы узнать о своем наказании, потому что теперь он преступник.
Он тут же отправился в Рим и предстал перед лицом Августа. Цезарь был взбешен, и можно было ожидать чего угодно от его ярости, но Боги пощадили Овидия. Из указа стало ясно, что Назона не лишают жизни! Не лишается он и гражданских прав. Не лишается всаднического достоинства. Но и это еще не все. Ни малейшая часть его личного имущества не отчуждается у него. Таким же образом и все его достояние – «наследие предков» – дом у самого Капитолия, земли и, конечно же, вилла близ Тибра, излюбленное обиталище его странной Музы, остается за ним.
Все, что требуется от Назона, так это немедленно удалиться. Цезарь приказывает Овидию тотчас взойти на корабль «Шлемоносная Минерва», хранимый белокурой богиней, той же самой богиней, что охраняла корабль Ясона, и мчаться на этом стремительном корабле, собрате мифического «Арго», туда, на северо-восток, в места, за которыми только холод, мрак и безлюдье.
Фабия, которую Овидий любил до безумия, не могла последовать за ним, потому что он сам не захотел этого. Он просто желал, чтобы в Риме был человек, сохранявший его имущество от разграбления. Он не доверял никому, кроме Фабии. И надо сказать, эта самоотверженная женщина в основном выполнила свою задачу. Только она была женщиной. И долгая разлука сделала свое дело. Она осталась ему верна как друг, но как женщина – не смогла. Она забеременела и родила тайно близнецов – девочек. Когда Овидию доложили об этом, он ее проклял. Проклял в стихах, которые могла понять только она. Произведение это он назвал «Медея»
