Купола поменьше жались к большому куполу, создавая сверху видимость некой беспорядочности. Я сразу вспомнила, как скапливаются и накладываются друг на друга мыльные пузыри на воде, когда принимаешь ванну. Мы продолжали снижаться, и мыльные пузыри постепенно превращались в исполинские купола, накрывающие столицу Марса. Я старалась запомнить все подробности. Знала, что потом Сеня обязательно будет смотреть мою память как галавидео, переживая то же волнение, что и я. Если наше взаимопонимание будет и дальше расти такими темпами, то он сможет мои воспоминания не только считывать, но и по обоюдному желанию показывать друзьям. А ещё мне было очень радостно от мысли, что я не оставляю его на Марсе, а вскоре снова увижу на борту «Есенина». Я вообще не понимала, как это раньше собиралась оставить его в Марсограде. Неужели непонятно было, что с живым существом так нельзя? Ведь привязываешься к нему, становишься его другом. А потом вот так – оставить его другим людям? Ну уж нет!
Впереди под нами показались линейки взлётно-посадочных полос. Дожидаясь очереди на посадку, мы сделали круг почёта над космопортом, пролетев над ближайшими куполами города. Сквозь них, далеко внизу, виднелись вполне привычные улицы и дома, очень много деревьев и вообще зелени. А неплохо тут Марсиане устроились! Очень даже уютненько. Ещё через пару минут шасси челнока коснулось покрытия полосы. По старинной традиции салон взорвался аплодисментами, так, что, как мне показалось, Миша даже немного покраснел. Как и в обычном аэропорту, затормозив движение, мы сначала долго катились по разным дорожкам, пока не подъехали вплотную к зданию космопорта. Навстречу нам выдвинулся рукав герметического коридора, плотно обняв шлюз челнока. Гардемарин поколдовал над приборной доской ещё некоторое время, а потом торжественно объявил:
– Можно проходить к шлюзу!
Пассажиры зашевелились, начали выходить в проход между рядами кресел. Я ещё разок взглянула в иллюминатор: судя по освещению, на Марсе сейчас вечерние сумерки. Хотя вполне может быть, что так здесь выглядит день. По тёмно-серому покрытию космопорта ветерок перегонял ручейки рыже-бурой пыли. Цепочка далёких холмов скрывала горизонт. Ни деревьев, ни другой растительности. Даже колючек нет, которые я под Ашхабадом в пустыне видела, когда мы туда с классом на экскурсию летали.
– Ну что, пошли исследовать планету! – сказала я родителям и нетерпеливо встала с места.
