Когда вбежала Катрин, муж лежал ничком среди развалин, а у него на спине, распластав крылья, словно орел-кречет, сидел раскрытый железный сундучок, из которого во все стороны сыпалась какая-то бижутерия.
Спустя некоторое время Бочкин все же открыл глаза и увидел, что лежит в постели, а у изголовья сидит ставший ненавистным ему управдом, нервно комкая в руках свою клоунскую клетчатую кепку.
Заметив, что Малофей очнулся, управдом наклонился к нему и ласково прошептал:
– Зачем же ты, дурачина, затеял ремонт-то?
– Ты сам велел, – буркнул Малофей.
При этих словах управдом благородно выпятил грудь и, задышав, словно турман перед почтовой голубкой, проворковал:
– Считай, что я пошутил. Ничего делать не надо. – И отвернул счастливое лицо.
А Малофей, глядя на громадную дыру в потолке, вспомнил авансированные пятьдесят рублей и заплакал. Поняв плач Малофея как знак восхищения его щедрым поступком, управдом обнял Бочкина и, словно малого ребенка, стал укачивать, а тот вырывался, тыкаясь покореженным носом ему под мышку, и сквозь слезы шипел:
– Сука ты… грязная большевистская сука… пятьдесят рублей…
Забегая вперед, сообщим читателю, что Малофей впоследствии, хоть и ругался, плевался, писал на ма-ля-ров в МГБ, что они троцкисты, денег своих обратно уже не получил никогда.
Правда, ему дали в том же доме в два раза большую комнату, в которую он и переехал на свое горе, не забыв прихватить уже упомянутый нами сундучок.
В образцовом отделении милиции имени В.И. Ленина царили предпраздничная суматоха и нервозность. Дело было в том, что старый год кончался, а до выполнения встречного плана пятилетки не хватало посадить одного человека. Поэтому, когда в дежурке раздался телефонный звонок, десяток пар грязных липких лап потянулись к телефону.
Быстрей всех оказался похожий на лошака участковый Погадаев, самый молодой и глупый из всех милиционеров.
– Ромушка, голубчик, приди, голубенок мой, сосед собаками меня травит, троцкист, ох.
– Иду! – крикнул Ром и выбежал на улицу.
По дороге ему встретились два вора, которых недавно условно досрочно освободили на поруки по просьбе продавцов магазина, в котором они совершили кражу. Они тоже куда-то спешили.
«Послежу за ними, – подумал Ром, – заодно и старичка как следует покусают собачки, а то ведь вывернется, подлец!»
Он крадучись пошел за жуликами.
А те вошли во двор радиомагазина и вскоре, поминутно оглядываясь, вышли обратно, сгибаясь под тяжестью огромного ящика.
