– Это секрет, – ответила девушка, и Погадаев успокоился.
Потом они еще раз испытали счастье любви, и растроганный Погадаев на руках отнес свою невесту к метро «Беляево-Богородское».
Назначив свидание, он долго махал ей рукой, пока она опускалась по эскалатору.
Дежурная по станции окликнула его:
– Товарищ милиционер!
Он повернулся к дежурной.
– Вы где-то испачкались мелом.
Погадаев отошел в сторону и стал отряхиваться. И тут, о боже, ужасная мысль бросила его в холодный пот: прежде пухлый от денег карман оказался пустым.
«Потерял!» – подумал Погадаев.
Он диким взглядом обвел вестибюль, затем выскочил на улицу.
«Скорей на чердак, – говорил ему ум, – деньги там».
Только к вечеру следующего дня он разыскал тот подъезд, в котором познал приятную сторону жизни. Как вы, наверное, догадались, денег он там не нашел.
«Где я их мог потерять? – думал Погадаев, заглядываясь на луну, соблазнительно белевшую из туч, как женская жо…а. – Ничего, – утешал он себя, – отнимем бриллианты, будут и деньги».
Мысль о том, что он теперь не один, подстегивала его, звала на подвиги. Светлый образ любимой побуждал к действию.
Истопник Муромцев, сын бывшего действительного статского советника канцелярии Свешникова, слыл человеком опытным и трезвым.
Он носил бороду, от которой частенько попахивало тройным одеколоном.
«Следит за собой», – думало начальство, но ошибалось. Одеколоном Муромцев, по совету знакомого лагерного врача, лечил больную печень, подпорченную в свое время не очень хорошим питанием.
И когда Погадаев пришел к нему, Муромцев, как по расписанию, следовал заведенному ритуалу. На столе стояло несколько флакушек одеколона, частью полных, а частью уже выпитых.
Напротив, перед блюдечком, в которое также был налит одеколон, сидела ручная говорящая крыса Машка, верная собутыльница и интересный собеседник, – одним словом, та подруга, с которой истопник расстался бы только вместе с жизнью и которую правдами и неправдами пытался отнять у него институт.
Продрогший Погадаев выпил кружку одеколона и, обливаясь слезами, все рассказал другу.
– Повезло тебе, Погадаев, – смеясь, сказал истопник.
– Почему? – недоуменно переспросил Погадаев, надеясь, что истопник завидует тому, что он женится.
– Потому, что с бля. ю ты был, с воровайкой…
– Да как ты смеешь? – вскричал Погадаев и кинулся на близкого друга.
Однако тот с детства знал дзюдо и без труда справился с участковым.
– Иди лучше спать, – сказал он и подтолкнул Погадаева к печке. Сам он погладил по спине крыску, принимавшую участие в свалке, и подлил ей в блюдечко одеколона, не забыв по обыкновению и себя.
